Мутик шагал рядом, насвистывая что-то несуществующее. Острый язык, быстрый ум, костлявые пальцы, которые не боялись нажимать ни на кнопки, ни на спусковые крючки, если потребуется.
Стас, опустив голову шел позади. Он всегда чувствовал себя лучше там, где можно было спрятаться за экраном – в мирах, где все поддается логике, где ошибки можно исправить, а провалы откатить назад. Но сегодня он был здесь, на этих серых улицах, с двумя приятелями, и с мыслями, которые не умели оформляться в четкие конструкции. В реальности, которая требовала шагов, решений, участия. Где нельзя было просто закрыть вкладку.
– Брюс дома? – спросил он, когда они свернули к кирпичной пятиэтажке.
– В Канаде он, – ответил Дима. – Чай продает. Командировка.
– И что мы, просто так зайдем? – спросил Стас
– Великие дела требуют великой точности, – ухмыльнулся Мутик.
Они зашли в подъезд. Лифт, покрытый слоями объявлений, еле дышал, но их довез. На пятом этаже Дима открыл дверь, и трое вошли в квартиру, где пахло выдержанным пуэром, сухим жасмином и слабым дымком благовоний, давно въевшимся в деревянные стены.
Квартира была целым китайским кварталом. На полках теснились чайники – исинская глина, железо, керамика, стекло. На столах – банки с чаями, подписанными аккуратным почерком: «Шу Пуэр – 2006», «Тайваньский Улун – 1980», «Белый чай из Фуцзяни». Даже кровать у Брюса была с низкой резной спинкой, стояла почти на полу, как в традиционных домах Гуанчжоу.
– Он же не китаец, да? – спросил Стас, рассматривая полку.
– Канадец. Просто у него небольшой сдвиг по фазе.
Мутик первым вспомнил про цель их визита.
– Где его весы?
Дима вытащил весы из кухонного шкафа. Большие, из пожелтевшей пластмассы, они были настолько чувствительными, что даже если дунуть – цифры на экране прыгали.
Стас раскрыл пакет, высыпал на бумажку содержимое. Мелкие кристаллики засверкали, как иней на рассвете.
– Два грамма, четко, – сказал он.
***
На кухне было тихо. Только приглушенные звуки улицы доносились сквозь окна. Никто не торопился. Никто не знал, что сказать.
– Когда в последний раз мы так сидели? – спросил Дима и снюхал дорожку с экрана телефона.
– Лет пять назад, – вспомнил Мутик забирая у Димы телефон и пятиевровую банкноту. – Когда Стас еще на улицу выходил.
Молчание.
Мутик прикончил свою в два захода.