– Маркиз, вы нас интригуете. Что за новости? – граф Радневский и в самом деле ждал новостей.
– А такие новости, что в этом году шёлк, скорее всего, будет дорожать, – выложил Шале, снова глянув в сторону Бенкендорфа.
Генерал едва заметно улыбнулся и промолчал. Маркиз переместился к окну и замер над князем – отсюда хорошо было видно то самое зеркало, только теперь в нём отражались Радневский и Бенкендорф. Лучше всех их мог видеть со своего места сам хозяин, и, наверное, видел, когда отвлекался от газет. Шале ещё переместился, и снова не нашёл себя в зеркале, зато стал виден край стола, на котором осталась одинокая чернильница.
– Кроме шёлковых, есть и другие ткани, – граф зевнул, ничего не замечая. Из троих гостей его одного пригнала сюда скука.
– И чем же вы прикажете заменить муар, атлас, бархат, тафту? – быстро и почти весело спросил Шале. – Боюсь, с исчезновением шёлка исчезнут и дамы на балах… Так ли я размышляю, князь?
– Разумеется, – кивнул Артемьев, не слушая его и не отрываясь от газет.
– Георгий Павлович вряд ли будет вам советчиком в столь тонком деле, дорогой маркиз, – мягко сказал генерал. – Князю некогда о себе подумать, не то что о шёлке. Тот, кто служит государю и России, себе не принадлежит.
Во всём поведении Артемьева не было ничего такого, что могло бы подтвердить его интерес к происходящему вокруг, но Бенкендорф знал, что тот следит за разговором, как и за каждым из гостей. Знал, что газеты оправдывали расположение у окна: больше света, легче читать. Вряд ли кто другой догадывался о том, что такое расположение позволяло хорошо видеть лица всех присутствующих, а самому оставаться практически силуэтом на фоне светлого прямоугольника. Если бы генерал ещё обратил внимание на зеркало, повешенное определённым образом… Но для этого ему надо было бы тоже прогуляться по комнате, как это сделал маркиз.
Артемьев убрал одну газету и взял другую. Шале заглянул в прессу через княжеское плечо, и, не увидев там ничего интересного для себя, отошёл в сторону.
– Так ведь и я забочусь о России, – искренне сообщил он, облокачиваясь о секретер и принимая картинную позу. Он, наконец, встретился со своим отражением в зеркале.
– Каким же образом вы заботитесь?
– Я занижу цены на шёлк, и благодаря мне платьев не убудет, а милым дамам не придётся портить кровь своим мужьям, – сказал маркиз, разглядывая себя в зеркале и приходя к выводу, что выглядит, как всегда, великолепно.