Генерал сделал вид, что не расслышал его.
– Слава Богу, – вздохнул маркиз, – что наша вера не предусматривает многожёнства. В противном случае, живя в России, где столько красивых женщин, я непременно женился бы до тех пор, пока не был бы разорён.
– Либо, напротив, невероятно разбогатели бы, получая приданое каждой невесты.
– О, какой женщине надолго хватит приданого, когда мода быстро меняется? – удивился Шале, и удивился искренне.
– У вас, маркиз, никто в подобном вопросе не выиграет спор, – уколол его князь.
Радневский не упустил случая поинтересоваться, не надумал ли Георгий Павлович и сам опять жениться? В конце концов, если обсуждать личную жизнь, так уж без исключений. Но Артемьев пошелестел газетой и равнодушно проговорил:
– «Женишься ты или не женишься – всё равно раскаешься»[4].
– Я бы на вашем месте всё-таки женился. Гораздо спокойнее жить, когда воспитанием детей занимается жена.
– Жёны склонны воспитывать не только детей.
– Сомневаюсь, князь, что вас кто-либо решится воспитать, – съязвил Шале, отходя от стола и присаживаясь на диван.
Бенкендорф едва заметно покачал головой: если бы маркиз помнил, зачем пришёл сюда… Но самонадеянный французишко то злил его самого, то пытался куснуть князя, а в основном умудрялся делать и то и другое одновременно.
– Теперь надо заниматься воспитанием не жён и мужей…
– А, к примеру, географов, – отчётливо произнес Артемьев, и в кабинете стало очень тихо. Князь отложил газеты.
Бенкендорф почувствовал на себе его пронзительный взгляд, и в который раз испытал желание ответить резкостью. Но не смог. Разум мгновенно взял верх над спровоцированными эмоциями.
– О-о, господа, давайте не будем затрагивать тоскливые темы, – протянул Шале. – В такой чудесный день хочется говорить о чём-нибудь лёгком, приятном… например, о моей книге. Писательский талант в наше время – редкость. Я и Пушкин…
– Кто курирует дело Ильина? – прямо спросил князь, игнорируя болтовню маркиза.
– Дело столь запутанное, что, по всей вероятности, пройдёт не одни руки, – уклончиво ответил Бенкендорф, и тут же поинтересовался: – Вам, Георгий Павлович, угодно в том находить свои интересы?
– Я имею все основания полагать, что мои интересы полностью совпадают с интересами государя.
– Что за птица этот Ильин? – Радневский тоже присоединился к тоскливой теме. – Не так давно меня просила за него одна особа. Я не выяснял, каковы причины, побудившие её на то, и сказал, что ничего не знаю. Она была весьма настойчива. Так настойчива, что взяла с меня слово разузнать его судьбу.