А внизу шла обычная утренняя суета. Рабы и слуги принимались за
дела: кто шел к колодцу по воду, кто тащил на кухню охапку дров,
кто нес из птичника плетенку с яйцами. Все это – молча, без обычных
шуточек и перебранки. И каждый, проходя через двор, хоть раз да
бросил взгляд на чудовище, восседающее на флюгере.
Каждый – кроме мальчишки лет двенадцати, одетого в серые
холщовые штаны и длинную рубаху. Он нес большую корзину с кухонным
мусором за ворота – там ее вытряхнет в свою телегу проезжающий по
улице мусорщик.
Мальчик не смотрел вверх. Тварь на флюгере для него словно не
существовала. Поставив корзину на плечо, он шел неспешно, вроде бы
спокойно – однако спина была напряжена, а корзина все время
заслоняла лицо парнишки от идущих навстречу слуг.
Эти маневры не всегда были удачны: одна из служанок зацепилась
взглядом за темные вихры, торчащие из-за корзины. Заинтересованно
сделала несколько шагов в сторону, чтобы получше рассмотреть
мальчишку. Ойкнула и выронила метлу.
Вторая служанка, несущая охапку свернутых тростниковых циновок,
проследила взгляд подруги, побледнела и зашипела:
– Подбери метлу и пошли отсюда!
– Но...
– Дура, мы ничего не видели! Бери метлу – и уходим!
Мальчишка тем временем вынес корзину со двора. Глянул на
привратника, который таращился наверх, на увенчанный чудищем
флюгер, – и свернул за угол. Там поставил корзину наземь, быстро
вытащил из нее нож. Повернувшись спиной к редким прохожим, задрал
рубаху, сунул нож за пояс. Опустил подол, выпрямился, поправил на
поясе кожаный мешочек, в котором были кремень и огниво, и зашагал
прочь по улице.
Наверху, на флюгере, зашевелилась тварь. На спине разъехались
хитиновые надкрылья. Из-под них развернулись тугие крылья – тварь
стала похожей на нетопыря.
Летучий скорпион, сорвавшись с флюгера, набрал высоту и принялся
выписывать над улицей широкие охотничьи круги.
* * *
Возле городских ворот согнанные с утра пораньше горожане
приводили в порядок стену. Сейчас по всему городу шли работы: рыли
новые колодцы и чистили старые, строили амбары для зерна. Нимир
готовился к осаде.
Люди, подававшие на стену камни на веревочных подъемниках, были
сердиты и раздражены, но старались этого не показывать: а что
поделаешь? По приказу короля Оустана каждый дом в городе должен был
дать двух работников. Кто не мог прислать рабов – шел сам.