- Да, понимаю, о чём ты, - я одобрительно кивнул, внося
небольшие пометки в свои записи.
Невнятное бормотание двойника, о котором говорила Лиз, я и сам
не раз слышал из её уст, наблюдая за ней во время приступов. Мне
даже думалось, что она непроизвольно впадает в патологический транс
— нередкое явление при таких психических недугах, как истерия или
шизофрения. Но не всё было так просто…
Я не мог утверждать, что являюсь лучшим экспертом в области
подобных расстройств — слишком невелик был мой опыт, — но одно я
понимал точно: болезнь Лиз разительно отличалась от всех виденных
мною ранее разновидностей шизофрении. Лиз была слишком, и
повторюсь, слишком нормальной в отличное от приступов время. А
порой, когда у неё случались длинные периоды ремиссии, я начинал
сомневаться, зачем мы вообще держим совершенно здорового человека в
стенах нашей клиники. В такие дни она часами пропадала в библиотеке
и затем спешила обсудить со мной прочтенную книгу или статью. Лиз
прибегала ко мне в кабинет с привезённой из Штатов гитарой и пела
как классические романсы, так и модные студенческие песенки. Она
курила тайком с привратником и сплетничала с санитарками. А
однажды, в один из морозных дней, она просто сбежала через окно и
пошла кататься с горки. Клянусь, если бы я знал заранее, то с
удовольствием составил бы ей компанию. Одним словом, Лиз была
нормальной двадцатитрёхлетней девушкой, глядя на которую, у меня
язык не поворачивался сказать, что она психически нездорова.
Доктор Арольд, в отличие от меня, существующий диагноз под
сомнение не ставил. Более того, являясь сторонником так называемого
лечения сном, он прописал Лиз убойную дозу барбитуратов, которые,
на мой взгляд, в её случае были не только бесполезны, но могли
вызвать целый букет серьёзных побочных расстройств.
К сожалению, у меня не хватало достаточных доводов, чтобы
убедить Арольда отменить препарат. Тогда я только-только получил
постоянное место врача в этой престижной клинике. Её владелец,
международное светило психиатрии, знаменитый Шварц-Гаус, с недавних
пор не практиковал, полностью переключившись на преподавание и
написание научных статей. Он искал «новую кровь» — молодых и
перспективных специалистов — и нашёл меня. Я в то время много
стажировался в клиниках по всей Европе и активно писал и публиковал
работы, посвящённые теоретической психиатрии. Видимо, прочитав их,
Шварц-Гаус и разглядел во мне то, что искал.