Две луны уже высоко сияли на небе, дети спали под навесом, а
взрослые продолжали обсуждать план строительства. Воодушевлённые,
спорящие, уставшие, - они всё сидели. А над ними стоял Арэнк и
говорил, и рисовал на земле задуманное им судно. Когда наконец все
стали устраиваться на ночлег, он неожиданно подошёл к Ните.
- Можете заночевать в моей хижине. Я всё равно останусь здесь, а
вы втроём проделали сегодня долгий путь, построили ночлег для
других, вам нужно хорошо отдохнуть.
- Ты очень добр, - ответила Нита, - это честь для нас, найти
приют под твоим кровом.
- Спасибо за гостеприимство, - добавила Муна, пытаясь поймать
взгляд Арэнка, но он был устремлён на другую. Арэнк смотрел на
Аламеду так, будто ожидал согласия именно от неё.
- Благодарю тебя, но я могу заночевать и здесь, - сказала та,
опустив веки. Сама не понимая почему, Аламеда хотела убежать от
цепких, светло-карих, с зелёными крапинками глаз.
- Я настаиваю, - ответил Арэнк, - не пренебрегай моим
гостеприимством. Вам троим хватит места.
- Хорошо, сегодня мы заночуем в твоём жилище, а завтра построим
новое, - согласилась Аламеда, коротко посмотрев на него, но тут же
отвела глаза, словно обжегшись его пытливым взглядом.
- Не благодарите, я уже говорил, что там почти не живу.
Спокойных снов, - ответил Арэнк и ушёл, постепенно исчезая в густой
темноте.
- Даже с ночлегом повезло. Удачный день, - сказала Нита, едва он
скрылся из виду. - Впервые за долгое время поспать в нормальном
доме, пусть и на дереве, многого стоит. Забирайтесь наверх и
ложитесь, я тоже скоро приду, только поговорю с Ясом.
Аламеда валилась с ног от усталости, и ей в целом было всё равно
где спать: хоть на дереве, хоть стоя, прислонившись к нему спиной.
Вскарабкались по стволу. Никакой лестницы, чтобы забраться наверх,
не было, но Муне и Аламеде она не понадобилась: обе лазили по
деревьям как кошки. Закрепили факел в держателе на двери. Хижина
оказалась пустой и совсем необжитой, будто и правда в ней никто не
бывал. На стенах дрожали тени от заглядывающих в окна ветвей, пахло
свежей древесиной и сочной листвой. Почти всё пространство на полу
занимал широкий соломенный настил, должный служить постелью.
Единственное, что бросалось в глаза, было кинутое поверх него
одеяло грубой текстуры, но с замысловатой вышивкой, будто оно
попало на этот необитаемый остров из другого мира, в котором кто-то
ещё пёкся о домашнем уюте. Одеяло напомнило Аламеде о семье и о
прежней счастливой жизни. Когда-то и она ткала такие, готовясь
стать женой. Больше в хижине ничего не было, на стене висело лишь
духовое ружьё и колчан со стрелами. Видимо, Арэнк и правда здесь
почти не появлялся.