- Кто? – громко спросил он,
выглядывая из-за газеты, - Чего изволите?
К его удивлению, это был не
какой-нибудь чумазый трубочист, вздумавший купить пару унций
«Лучшего ежевичного мыла Соулбахера», и не повар ближайшей
гостиницы, лишь к обеду обнаруживший нехватку кориандра. Не
подгулявший шкипер, ищущий фосфорных спичек и не пекарь в поисках
муки. Словом, совсем не тот покупатель, которого рассчитываешь
увидеть в лавке, да еще в разгар дневного зноя.
Ей было лет семьдесят – семьдесят
пять, прикинул Лэйд. Может и меньше, но много слоев черного крепа
редко молодят человека. Почтенный Коронзон, и не жарко ей
разгуливать по солнцепеку в глухом траурном платье? Лицо ее
показалось Лэйду незнакомым, и это удивило его. Хукахука – совсем
небольшой район, и он привык считать, что знает всех своих
покупателей.
- Добрый день, мистер Лайвстоун.
Добрый день, мисс Прайс.
Спрятавшаяся за кассовым аппаратом
Сэнди вздрогнула от неожиданности. Должно быть, опять украдкой
читает своего Буссенара, подумал Лэйд, и уже дошла до того места,
где капитан Сорви-голова прыгает в кишащее акулами море, чтобы
добраться вплавь до форта Саймонстаун. Глаза ее выглядели
расширенными – видимо, тысячемильный путь, который пришлось
проделать ее воображению от Южной Африки до Британской Полинезии в
считанные секунды, не прошел для нее даром. Однако она быстро
пришла в себя.
- Добрый день, миссис Гаррисон! Ну и
ужасная жара на улице, правда? Хотите холодной мятной воды с
лимоном?
- Нет, милочка, благодарю. Если
можно, я хотела бы…
Ее прервал металлический грохот,
донесшийся из подвала. Сам Лэйд даже не вздрогнул. Когда вынужден
содержать бакалейную лавку, являющуюся вместилищем тысяч самых
разных вещей, постепенно привыкаешь к подобного рода звукам. Судя
по всему, жестяной балбес Дигги, прибирающийся в подвале, служившим
складом, опять задел бидон с маслом или что-то в этом
роде.
Но старая леди, которую Сэнди назвала
миссис Гаррисон, застыла с гримасой страха на сухом, как орешек,
лице.
- Все в порядке, - торопливо сказал
Лэйд, - Это Диоген, наш автоматон, самый большой растяпа и путаник
к югу от двадцатого меридиана. Что могу предложить вам, миссис
Гаррисон? Быть может, муки? Как раз вчера получили превосходную
голландскую, первого сорта, шесть пенсов за фунт.