- Тебя точно выгнали.
Он завесил узкий вход в трубу каким-то толстым, в ошметках грязи
полотном, протянув его от металлического листа до крюка, вбитого
изнутри, рядом со входом, а потом дошёл до костерка и присел,
протянув к нему руки. Лена тоже присела на корточки напротив него,
через огонь, и положила перед собой сумку. Хлеб она прямо в
магазине обычно засовывала в пакет, а потом – в сумку. Итак, что мы
на сегодня имеем? Один чёрный круглый и два батона. Кроме того,
ожидая вечера, Лена решила себя побаловать и купила пластиковую
бутылку сладкого кефира. На «полу» перед костром она расстелила
опустошённый пакет, наломала батон кусками и выставила
кефир.
- Это у тебя... столько-о...
Кажется, у Мики, присевшего у костра, не только слов не нашлось,
но и перехватило дыхание при виде того, что появилось на свет из её
сумки. И, кажется, чисто на всякий случай, он переполз поближе к
расстеленному пакету.
- А ты хлеб ешь? - спросила Лена и протянула ему кусок батона.
Вечерний привоз. И батон до сих пор свежий, только-только с завода:
пропечённая корочка твёрдая, что так вкусно хрустит и ломается на
зубах, а внутри – мякоть, которую сожми – и она слипнется, такая
свежая! А уж запах! Этот крепкий хлебный запах заставил Мику
сглотнуть так, что он опомнился.
В протянутые ему целых полбатона он вцепился обеими руками. Но,
даже вгрызшись, ел аккуратно, подставляя под крошки ладонь. Лена
спокойно сняла с бутылки крышечку и протянула ему кефир: уж
этот-то, голодный, точно не прольёт ни капли. И вздохнула: а
предложи она племянникам кефир с батоном? Покривились бы.
Пока Мика ел, не обращая внимания ни на что, она осторожно и
быстро потрогала ладонью пол в его убежище. Холодно, хотя бетон
присыпан землёй. Что ж... Она сняла куртку, постелила и, потянув за
руку, заставила мальчишку пересесть с пола на тёплое. И только
тогда отщипнула от батона кусочек. Есть не хочется пока. Видимо,
адреналин ещё не улёгся.
Спустя минуту она улыбнулась: пригревшись, Мика подтянул на
куртку и босые ноги. Рядом с костром было светло, и Лена, наконец,
рассмотрела мальчишку. Наверное, светловолос. Но гря-азный!.. И
попахивает от него так, что хочется немедленно сунуть его в ванну с
тёплой водой… Найти бы её ещё… Отросшие волосы прямо-таки задубели:
когда Мика поворачивается, они даже не шевелятся. Лена
почувствовала, как снова вздрогнули её пальцы: отмыть бы ребёнка...
Тощий – понятное дело. Глаза небольшие, зато под тёмными бровями.
Как там у Лермонтова про Печорина? Порода? Ну, когда сам
светловолосый, а брови – тёмные? Рот – большой. Как раз, чтобы
запихать в него последний кусище и давиться им с выражением
блаженства на лице. Носишко прямой, а главное – порезов на лице так
и не видно. Неужели её кровь помогла? И нет ни одного признака, что
мальчишка – вампир. Или этих признаков и не должно быть? Да и
откуда Лене знать про это? Ну, какие признаки должны быть у
вампиров...