Марта выстрелила в «главного». Попала, но плохо, примерно в
нижнее ребро. Сразу точно не умрет, значит остальные не
разбегутся.
Ландскнехт бросил взгляд на ее оружие, удивленно присвистнул и
приободрился. Он не ранен, перед ним всего двое врагов, а здесь еще
три выстрела.
Наемники бросились в атаку. Они не ожидали, что их встретят
стрельбой, тем более не ожидали второго выстрела, но теперь-то
можно. Не арсенал же у этой бабы под столом.
Арсенал. Третий выстрел всего с пары шагов. Один из наемников в
последний момент чудом увернулся, а второму пуля попала в правую
руку. Ландскнехт не подвел и зарубил сначала раненого, а потом и
последнего, которому, похоже, частицы недогоревшего пороха попали в
глаза.
Итальянец с разрубленной рукой намотал вокруг раны весь свой
дублет, поднял меч и отступил к выходу. Подстреленный первым его
товарищ с растекшимся по боку пятном крови поднялся с пола и,
скривив лицо, попытался помочь встать «богачу». Тот вскрикнул.
- Бегите, - сказал «богач», - Я не встану.
- Ничего личного, - сказал ландскнехт, - Я не буду
преследовать.
- Эй! – крикнула Марта забившимся под лестницу носильщикам, - Я
ухожу!
Носильщики подхватили сундук и двинулись за ней.
- Кажется я знаю, кто ты, - сказал ландскнехт.
- Ты даже не представляешь, - сказала Марта.
Проходя мимо того раненого врага, который выглядел богаче
остальных, она остановилась и направила аркебузу ему в голову.
- Последнее слово?
- Последнее слово я скажу священнику, - ответил раненый.
Марта спустила курок. Четвертый, так и не подожженный, фитиль
ткнулся в полку. Рука дрогнула, и порох разлетелся по полу.
- Черт с тобой.
Не прошло и часа после того, как за Мартой и носильщиками
закрылись двери, как все следы побоища были стерты. Мертвые
ландскнехты и итальянцы обобраны до нитки и вынесены во двор, чтобы
завтра отправиться на кладбище. Пятна крови залиты водой и
щелоком.
Раненый в живот ландскнехт за это время умер, а оставшегося
лежать «богача» определили как француза и дворянина. Сделали вывод,
что жаловаться властям воюющего с Францией Папского государства он
точно не будет. И, не то устрашившись предсмертного проклятья, не
то удовлетворившись пятью золотыми флоринами, отнесли лечиться в
ближайший монастырь, коих в Риме видимо-невидимо.
Покойный Маркус из Кельна был очень богатым человеком. И деньги
он хранил в подходящем банке для очень богатых людей. В Банке
Святого Георгия в Генуе. Вот только получить их единственной
наследнице оказалось непросто.