Вновь выпад, движения дуэлянта
становятся все быстрее. Я уже не успеваю притворяться, сам
раскручиваю глефу, весьма характерным движением перекидывая себя
через оружие врага и сразу нанося три скользящих удара на разной
высоте. Первый отбили противовесом, второй приняли древком, а от
последнего генерал ушел, отступив на полшага.
Он мгновенно контратаковал, но одной
левой, из-за чего выпад получился смазанным, и лезвие лишь с визгом
оцарапало жало глефы. Ярость исчезла из глаз Гуанюя, теперь он
смотрел на меня совершенно иначе, взяв оружие в обе руки, когда
последняя крупинка третьих часов упала в нижнюю секцию. Но никто и
не думал останавливать поединок.
Град уколов, гудя, обрушился на меня
спереди. Даже прими я их на щит – оружие вмиг стало бы бесполезно,
изрешеченное узким лезвием копья. Отбивая в сторону только самые
опасные удары, я кружил, даже не думая бить в ответ. Против меня –
владыка, глава клана, и теперь, прозрев, он в абсолютной
ярости и намерен покончить с моей жалкой жизнью. Любой пропущенный
выпад может стать последним.
Смысла в притворстве больше нет. Я
сбросил иллюзию худосочного паренька, и из толпы послышались
короткие злые маты. Никто не любит, когда его водят за нос.
Активированное еще в начале боя кровавое ускорение,
совмещающее техники Жизни и Крови, позволяло мне держаться на той
же скорости, что и противник. А высвободившуюся ментальную энергию
я направил на собственное оружие, размывая его очертания.
Гуанюй не обратил на это никакого
внимания, перейдя в режим уничтожения. Это был больше не учебный и
не тренировочный спарринг – это была дуэль. И владыка
использовал единственную технику, эффективную против иллюзий –
атакующую. Тебе не придется отражать вражеские удары, если ты
заставишь противника уйти в глухую оборону. Вот только я тоже это
понимал.
Прыжок, жало глефы ударило в песок, и
я растворился в оке урагана.
Владыка с ревом закружился,
касаясь лезвием границы арены. Но этого замаха я мог избежать, в
отличие от едва заметной кровавой пелены, остающейся за ним.
Мгновение, и туман превратился в тысячи микроскопических игл,
бьющих вверх от самой земли. Уклониться от такого удара было
невозможно, и мне пришлось тратить собственную кровь на создание
крошечного щита, в который тут же впились десятки острых жал.