Наконец-то заработал пулемет на крыше пикапа, вот только после
трех выстрелов он резко умолк и что-то не спешил подключаться
вновь, зато заработало разнообразное ручное оружие, но как-то не
слишком активно. Без особого энтузиазма. Так несколько выстрелов –
больше не сделал никто. Либо они решили дождаться, когда заработает
основной калибр, либо же ждали пока тварь подберется поближе.
Егору очень хотелось думать, что ему показалось, но он
ясно слышал, как кто-то выстрелил из ружья. Смешно. Не верил Егор,
что такое чудище могла остановить пуля, пущенная из ружья. Это же
не кабан…
Вот только стрельба мало чем помогла. Чудище, если и
замедлилось, то не слишком значительно, прикрыв свою голову своими
когтистыми лапами оно продолжало сокращать то расстояние, что смог
выиграть у него Егор.
Пролетев по новому асфальту, Егор со свистом резины
затормозил перед противотанковыми ежами и попытался открыть
водительскую дверь, которая только посмеялась над его потугами –
слишком сильно деформировалась после удара. Пришлось схватить
единственное его боеспособное оружие – пистолет; и вылезать через
окно – другого варианта он не видел. Как только Егор оказался на
асфальте его хорошенько качнуло в сторону, что он чуть ли не упал
на мягкую землю. Удар, видимо, оказался не столь безболезненным,
как он считал. Возможно удалось обзавестись сотрясением мозга. Эта
мысль не слишком обрадовала Егора.
Сколько оставалось до твари метров сто пятьдесят? Сто
двадцать?
Уже меньше. Егору хоть и самому было смешно, но он сделал
несколько шагов от «уазика» по направлению к твари и вскинул
оружие, прицеливаясь. Не один он считал безумием свои действия,
потому что рупор вновь заговорил, отвесив едкий комментарий.
– Бросай свое ржавое корыто и игрушку, что у тебя в руках,
и дуй к нам, – голос был уже другой, нежели первый. Более суровый и
грубый, будто бы выкованный из стального бруска.
Егор бы с радостью внял совету неведомого собеседника, но не мог
бросить машину, в которой была девушка. Неизвестно успеет ли тварь
до неё добраться или нет, а так рисковать он не мог. Не после того,
что ему пришлось пережить, чтобы потерять её на подступах к
спасению. С ней он останется до конца, каким бы он ни был для
него.
– Как знаешь, – сдался голос и оружие, которое и так
практически не стреляло, окончательно умолкло.