И, как не хотелось это признавать, но
этот колбасный сервелат прав. Единственное, что меня спасает от
мучительной смерти в канаве вместе с каким-нибудь бомжом Васей в
обнимку, так это коды в моей голове.
- Ну и что ты будешь делать? Опять
покричим на друг друга и до следующего подвала, да? – прищурившись,
спросил я. Лицо дяди Вити, напоминающее коровью лепёшку, скривилось
и, я, конечно, не эксперт по коровьим фекалиям, но выражение именно
этого экземпляра было похоже на хитрую ухмылку. Очень, очень
отдалённо.
- О нет, мой весьма дорогой племяш, -
подойдя ко мне, эта самка бегемота нависла надо мной весьма опасным
грузом. Его щёки чуть ли не вытирали мое лицо, и мой вчерашний
поздний ужин попытался десантироваться через ротовое отверстие, но
я храбро не дал ему это сделать, стиснув покрепче зубы.
От дяди веяло безумно дорогим
одеколоном, который, увы, не перебивал запаха пота. Прямо сейчас я
с радостью бы сломал себе нос, даже рискуя триллионами, лишь бы не
чуять этого бродячего бульдога.
- Знаешь, твой папа придумал весьма и
весьма интересную штуку. Тело человека очень хрупкое, – да-да-да,
особенно у тебя, ну чисто фарфоровая ваза династии Хуань Минь. –
Зато разум штука почти непробиваемая. Знаешь, как можно причинить
боль человеку так, чтоб ее ощущал мозг, но при этом не страдало
тело?
Виктор повернул мою голову в сторону,
куда тянулось целая куча проводов. Там, хищно блестя алюминиевым
боком, стояла обычная игровая капсула. Саркофаг, три метра на метр,
с кучей индикаторов и экранов, облепивших основу, и, я, как сын
создателя этой хреновины, могу поклясться, что в стандартной версии
такого нет.
От осознания того, что хочет со мной
сделать этот старый садист, у меня невольно затряслись коленки, и
засосало под ложечкой. Неприятное, липкое ощущение страха полностью
поглотило мое сознание, так что обычное лицо, всегда выражающее
лишь бесконечную страсть к алкоголю, исказилось гримасой ужаса.
Дядя Витя, видя, какие метаморфозы
происходят с моим лицом, расплылся в улыбке. Нет, серьёзно, его
лицо не изменяло выражения, оно конкретно перетекало, напоминая мне
способность Т-1000. Ну, ртутный терминатор. А, забудьте, это старый
фильм, молодёжи не понять.
- Дядь Вить, может, договоримся? –
давай, старая ты сарделька, я же знаю, что ты меня где-то глубоко,
очень глубоко под слоем этого жира, любишь.