И увидел под собою снег – не пенопластовый и не из бумажной
шелухи, а самый настоящий. Снег таял на лице, холодил кожу рук,
белел на рукавах трико. В сугробе, из которого выбрался Артем,
осталось выдавленное его телом углубление.
– Ёшкин кот! Пресвятые цирковые мученики – Карандаш и
Никулин! – Артем механически слепил небольшой плотный
снежок. – Что ж это творится на белом свете…
Отшвырнув снежок, Артем оглянулся. Снег был повсюду, белым‑бело
было от снега. Вдобавок к этому счастью из сугробов там и сям
торчали кривые, черные деревца. Не заставило себя ждать и еще одно
открытие: его, оказывается, занесло не куда‑нибудь, а в горы.
Убедительным тому доказательством величественно торчала над головой
самая натуральная горная вершина, заснеженным пиком втыкающаяся в
перистые облака.
Сказать, что Артем был ошарашен, значит, зазря использовать
такое мягкое слово. Ошарашен он не был, он был, словно
гидравлическим прессом, придавлен изумлением, граничащим с
помутнением рассудка. Рассудок отказывался внятно анализировать
ситуацию, выставлять в окошко умственной раздачи приемлемые
версии.
– Отставить разговоры, вперед и вверх, а там… – Артем
зачерпнул ладонью снег, растер им лицо, смахнул с лица влагу,
сплюнул и закончил попросившуюся на язык фразу: – …ведь это наши
горы, они помогут нам.
Артем помнил, что во время падения из‑под купола рефлекторно
закрыл глаза и почувствовал… Что‑то же он тогда почувствовал?
Кажется, возникло ощущение, будто он пробивает некую пленку. Вроде
бы он при этом услышал негромкий хлопок, и тело пронзил слабый
электрический разряд, а где‑то очень далеко будто бы прогрохотал
гром. Почудился ли сей букет спецэффектов или не почудился –
вдумчиво размышлять над этим сейчас не было никакой физической
возможности. А все потому, что Артем, стоя по колено в снегу, все
больше и больше замерзал. Тонкие тапки, ясен перец, ног не грели,
равно как не согревало тело и трико с блестками на груди и с
драконом на спине.
– Во всяком случае, на рай это не похоже, – сделал он
предварительное заключение, содрогнувшись от озноба. – В раю
должно быть тепло, как в бане, или, на худой конец, просто приятно.
Тогда остается ад? Хотя нет… Есть еще чистилище, шамбала, любимые
народом параллельные миры.
Воздушный гимнаст набрал в легкие побольше морозного воздуху и
закричал: