– Лягай, фашист!!! Граната!!! – что есть мочи проорал
Артем и швырнул булыган. Но кинул не под ноги, как швыряют гранаты,
а метя вражине в голову – а так с гранатами обращаются крайне
редко.
«Центрфорвард» уклонился от камушка еле заметным кивком.
Уклонился ловко и хладнокровно. «Во, гадина! – не без
восхищения подумал Артем. – С такими нервами надо дрессурой
хищников заниматься, а не по лесам шастать и людишек резать». Артем
остановился и подобрал следующий камень, приноравливаясь, подкинул
его на ладони.
Но стоять с гордым видом на месте и уворачиваться от булыжников
в планы «центрфорварда» явно не входило. С жутчайшим
свистяще‑клекочущим воплем, подняв меч, убийца бросился на
Артема.
Но вот беда – и в планы Артема Топильского на этот вечер никак
не входил честный поединок один на один в духе Пересвета и Кочубея
и прочих легендарных рыцарей. Никто не спорит – крайне почетно быть
благородно зарубленным в богатырском поединке, но отнюдь не всегда
этого хочется. Артему вот точно не хотелось, потому он кинулся
наутек, а бегал он быстро, куда там угнаться каким‑то боевым
китайцам. Слыша за собой не стихающий вопль и угрожающий шорох
камней, Артем подбежал к заранее намеченным валунам, вскочил на
один из них, промчался по каменной горбине и перепрыгнул на другой
валун, находящийся от первого метрах в трех. Долетел, разумеется.
Сильно оттолкнулся ногами от каменного тулова, перевернулся в
воздухе, мягко приземлился по ту сторону валуна и обернулся.
Гражданин преследователь сильно подотстал. Думается, от такой
прыти герой колюще‑режущего труда растерялся. То‑то он перестал
орать и в задумчивости притормозил возле первого валуна. Не иначе,
осознал, что угодил в весьма дурацкое положение: пока его товарищи
по холодному оружию ведут бой за деревню, он вынужден гоняться за
одним‑единственным прохвостом, да и того, похоже, не догонит.
Пользуясь вражеской заминкой, Артем закричал что есть мочи:
– Беги, пацан, в лес! В лес, в лес! Да беги ж ты!
И, не надеясь, что китайчонок его поймет, замахал рукой. «Может,
это не пацан, а девчонка, кто их тут разберет, – вдруг
неуместные мысли посетили российского акробата. – Юная
китайчиха, другими словами».
Но некогда было предаваться посторонним раздумьям –
«центрфорвард» решил‑таки никого более не преследовать, а бежать к
товарищам‑карателям, пособлять в карательском труде.