– Мы, жрецы! Ты еще не дорос до того, чтобы… – она оборвала шутку новым взрывом смеха, – Ведь мы, о жрец, мы женщины, не всегда думаем только о сыновьях. Кроме того, дочь моя уже родила мальчика.
– Две стрелы в колчане лучше, чем одна, а три еще лучше, – Ким, проговорив пословицу, задумчиво кашлянул и скромно потупил глаза долу.
– Истинно, истинно так. Но, может быть, это еще придет. Конечно, эти южные брахманы никуда не годятся. Я посылала им подарки, и деньги, и опять подарки, а они пророчествовали.
– А! – протянул Ким с невыразимым презрением, – они пророчествовали! (Даже настоящий жрец не сумел бы столь выразительно произнести эти слова.)
– Но не раньше, чем я вспомнила о своих родных богах, были услышаны мои молитвы. Я выбрала благоприятный час и… быть может, твой святой слышал о настоятеле монастыря Ланг-Чо. Я обратилась к нему с этим делом, и, представь себе, через должный срок все вышло так, как я того желала. Тогда брахман, живущий в доме отца сына моей дочери, сказал, что это случилось по его молитвам, но он немного ошибается и я разъясню ему это, когда мы достигнем цели нашего путешествия. Поэтому я потом отправлюсь в Будх-Гаю, чтобы совершить шраддху за отца моих детей.
– Туда же идем и мы.
– Вдвойне приятно, – защебетала старая дама. – Родится второй сын!
– О Друг Всего Мира! – Лама проснулся и беспомощно, как ребенок, испуганный тем, что очутился не на своей постели, позвал Кима.
– Иду! Иду, святой человек! – Ким бросился к костру, где застал ламу, уже окруженного блюдами с пищей. Горцы явно преклонялись перед ним, а южане выглядели уныло.
– Ступайте прочь! Убирайтесь! – крикнул Ким. – Неужели нам придется есть на людях, как собакам? – Они в молчании поели, слегка отвернувшись друг от друга, и Ким закончил ужин сигареткой туземного изготовления.
– Не повторял ли я сто раз, что юг – хорошая страна?
– Тут остановилась одна женщина – добродетельная и высокорожденная вдова горного раджи. По ее словам, она совершает паломничество в Будх-Гаю. Она послала нам эти блюда и просит тебя поговорить с ней, когда ты как следует отдохнешь.
– А это тоже твоя работа? – Лама глубоко погрузил пальцы в табакерку.
– Кто кроме меня оберегал тебя с тех самых пор, как началось наше чудесное путешествие? – глаза у Кима так и бегали; он выпустил скверный дым через ноздри и вытянулся на пыльной земле. – Или я не заботился о твоих удобствах, святой человек?