- Я твое отсюда и ушами слышу, - усмехнулась я, уже собираясь
отвести его руку и застегнуть ремешки доспеха, хорошего понемножку,
я свое слово сдержала, он и увидел и даже потрогал. Неприятно,
конечно, но чего не сделаешь ради толковой помощи. Беспокоило меня
только одно. Чтобы дурень этот во вкус не вошел и не начал девок
тискать, а то ж силы не мерено, покалечит еще.
- Такое спокойное у вас
сердце, медленное. У других перепелкой трепетало.
Я среагировала быстрее, чем
поняла, что он сказал, но кинжал из моей руки был выбит мгновенно и
с такой силой, что у меня руку отняло.
- Что, тоже поманишь, а потом
сбежишь? - едва не зарычал парень, так сдавив мое запястье, что оно
отчетливо захрустело.
- Я свое слово сдержала, - как
можно спокойнее ответила я, не двигаясь с места. Нож, как назло,
был именно под правой рукой, теперь сдавленной с медвежьей силой. И
ведь столько раз порывалась перестегнуть его на левое бедро, раз уж
я больше левша в плане владения мечом, но все руки не доходили.
Теперь рискуют и вовсе не до чего не дойти, если вообще на теле
останутся.
- Сдержала, - мгновенно
успокоился он, но руку не отпустил, прижал к своей щеке, - сдержала
слово, не ругалась даже, не обозвала ни разу, - зато второй ладонью
он так резко схватил меня за щиколотку и потянул, опрокидывая, что
я не успела даже коленом ему в бокатину ударить, проехавшись по
траве на спине.
- Отпусти меня, ты делаешь мне
больно, - потребовала я спокойно и настойчиво, понимая, что до ножа
мне пока не достать, так что из оружия у меня теперь только
слова.
- Я не буду больно, любая моя,
я не буду больно делать, ты только не кричи, - Владир уткнулся мне
в грудь и глубоко вдохнул, перехватил обе мои руки в одну свою, так
легко в ней уместившиеся, что мне стало не по себе. - Я тебя
никогда не обижу, я тебя любить буду, как никто другой, только
оставайся, будь моей.
- Останусь, не переживай, - я
опустила голову на траву и нашла взглядом отлетевший кинжал. И
почему только идиоты всегда такие сильные? Я завалила медведя в
четырнадцать, правда, всадив три стрелы ему в глаз, а с деревенским
парнем сладить не могу, он меня как соломинку смял. - Я останусь,
только успокойся, мне больно, когда ты так руки сжимаешь, - снова
попыталась я его уговорить.
- Прости, моя хорошая, я тебя
не отпущу, никогда-никогда не отпущу, - он без сопротивления
вклинил бедро между моих колен. - Не дело это, бабе по тракту
шляться, будешь дома сидеть.