Я спешилась у самого крайнего
дома и некоторое время просто мрачно смотрела на мертвого мужика,
практически в обнимку лежавшего у дороги с пробитой рогатиной
плакальщицей. Чуть дальше молодая еще девка в расшитом сарафане,
сильно подъеденная, но еще вполне опознаваемая. Она явно пыталась
убежать по дороге из деревни, но ее быстро окружили.
- Что здесь случилось? - Ферин
прикрыл нос рукавом, непривычный к такому.
- Те плакальщицы были здесь до
того, как пришли по наши души, - я села на корточки и поддела
кинжалом руку нежити в засохших бурых разводах.
- А почему не разложились, как
те в лесу?
- Здесь некому было посыпать
их солью, - я поднялась и пошла в дом, хоть надежды, что кто-то
выжил, и не было. Просто убедиться, что я права.
- Вель, стой, - степняк вошел
за мной. - Часть плакальщиц могла остаться здесь, доедать
трупы.
- Их что-то согнало с места,
ты же сам видел, - я прошла на кухню и первым делом открыла погреб,
но никто оттуда со слезами облегчения не вылез.
- Видел, что не всех поели...
Слушай, сейчас не лучшее время разживаться завтраком, давай сначала
все дома проверим, - буркнул он, увидев меня над открытым
люком.
- Одно другому не мешает, - я
сделала вид, что именно за завтраком туда и сунулась, спустилась на
пару ступеней и сняла с крюка окорок.
Сменив кинжал, видавший не
один десяток нежити и потому вызывавший сомнения в своей
пригодности для пищи, на нож, я отрезала кусок от своей находки и
забросила его в рот.
- Да, ты циничнее, чем я
думал, успела зачерстветь, - орк тяжело вздохнул и пошел обратно на
улицу, бросил через плечо, - я буду искать выживших по другой
стороне дороги. Пройдись по этой, когда закончишь.
- Много ты понимаешь, -
ответила я, когда он вышел, положила мясо на стол, села на лавку и
бездумно уставилась в окно.
Я не раз уже видела полностью
выкошенные деревни. В первый раз это был налет Гарды, во второй —
чумовое поветрие, в третий, как и сейчас, нашествие голодной
нежити. И так по кругу. Не оставалось никого. Я вытаскивала из-под
завалов мертвые тела женщин и детей, я сжигала горы трупов, я
добивала тех, кто каким-то чудом не ушел в иной мир до прибытия
кланников, но был уже не жилец и только беспрестанно орал от боли.
И каждый раз это было, будто в первый. И холодный голос матери,
приказывавший сжечь деревню каждый раз.