В третьей такой деревне я
оставалась дольше всех, надеясь непонятно на что, облазила каждый
куст и каждый дом, спускалась в каждый погреб и поднималась на
каждый чердак. И нашла единственного выжившего. Это был еще
лопоухий щенок, скулящий в канаве с перебитой лапой. Я вытащила
его, поскальзываясь на замерзшей грязи, перевязала и понесла в
Веды. Хоть это и была лютая зима, лошадь, тогда еще другая, ушла с
остальными воинами, не став ждать ополоумевшую хозяйку, а мне было
всего четырнадцать. Я несла щенка за пазухой, часто останавливаясь,
чтобы отогревать его хотя бы дыханием и топить для него снег в
руках. И мы уже были у самых ворот. Но развернув его, чтобы напоить
в последний раз перед тем, как мы окажемся дома, я поняла, что ему
совсем плохо. И вышедшая мне навстречу Мать, посмотрев на щенка,
сказала: “Убей, чтобы он не мучился. Ты же видишь, что он не
проживет и часа”. Я несла его шесть гребаных часов, я боролась за
его жизнь, согревая собой, но он все равно не выжил. Я отказалась
убить его тогда. И он действительно умер в судорогах через каких-то
полчаса. А я держала его в руках и не могла помочь, не могла
подарить быструю и безболезненную смерть, потому что не могла
смириться с такой несправедливостью. После этого Мать залепила мне
пощечину и пообещала, что добивать раненых станет моей почетной
обязанностью, раз я такая бесхребетная. С тех пор я и добивала.
Молча, безжалостно, ни единым движением не показывая, как тяжело
мне это дается.
- Велия, ты долго там сидеть
будешь? - в дом сунул голову Ферин, увидел, что я сижу за столом с
куском окорока в руке, и позеленел.
- Сейчас, - как можно
равнодушнее ответила я, снова жуя, - доем и пойду
осматривать.
- Как ты можешь?!
Я пожала плечами. Никогда и не
перед кем я больше не показывала своей слабости, боли и слез.
Потому что никому не доверяла настолько. И сейчас продолжила
неторопливо жевать.
- Да не будь ты такой
черствой! Вдруг кто-то выжил, и ему нужна помощь!
- Нет. Никто не выжил, будь
реалистом, - я все же отложила облюбованный окорок. – Нежить что-то
хорошенько спугнуло, раз они пошли дальше лесом, оставив здесь
недоеденные трупы. Деревня большая, если были выжившие, то они
собрались вместе и свалили отсюда дальше, чем видят. А еще тишина.
Ты слышал? Ни единого звука не было. Хоть бы кони в стойлах ржали,
что их никто не выгнал в поле до сих пор. Но даже они не выжили.
Нам некому помогать здесь.