- Готова? - уточнила я, когда
она подбежала к бабушке, поцеловала ее сложенные на груди уже
холодные руки и прижалась к ним лбом.
Девочка выпрямилась и кивнула,
опустив глаза.
- Пойдем, - я открыла дверь и
пропустила вперед Риму и Ферина, оглянулась. - Прощай,
травница.
Рут хотел посадить девочку за
собой на лошади, но она прибилась ко мне, с опаской поглядывая на
орка.
- Залезай, - я подала ей руку
и подтянула на Хель. - И ты зря боишься, наш орк воспитанный, а еще
любит женщин значительно старше и крупнее, так что тебе ничего не
грозит.
Рут наградил меня недобрым
взглядом, а Ферин прыснул от смеха. Зато это немножко отвлекло
Риму, но она все равно долго еще не отрывала взгляда от
разгоравшегося дома на отшибе, пока мы ехали по дороге под
проклятия местных за спиной. Правда, тихие и осторожные, жить-то им
хотелось, а воины Гарды на помощь явно не спешили.
- Все будет хорошо, - заверила
я девочку. - Мы за тобой присмотрим.
Она кивнула, уткнувшись лбом
мне в спину.
- Чешуйка дракона, - задумчиво
сказал Ферин, глядя в начавшее светлеть небо. - Но не можем же мы
ее в гнездо за собой тащить. Не потащим ведь?
- Нет, она еще ребенок, -
отрезал Рут.
- Я в четырнадцать завалила
медведя-шатуна в одиночку, причем у меня был только лук, высокое
дерево и желание жить, - хмыкнула я. - Но ты прав, сельские дети не
так быстро взрослеют. Придется тебе подождать где-то нашего
возвращения, Римка.
Девочка крепче обхватила меня
своими тощими ручонками и отрицательно помотала головой.
- А еще нужно ее откормить
хоть немного, - я даже поморщилась, глядя на выступающие косточки
державшихся за меня рук.
- Заедем в следующую деревню,
купим там нормальной еды, а не как обычно, - Ферин бросил
осуждающий взгляд на Рута, довольно ухмыльнувшегося при этих
словах. - И остановимся отоспаться, наконец, а то у Вельки уже
синяки под глазами.
- Ничего, на погребальном
костре отосплюсь, - фыркнула я и осеклась. - Извини.
Рима снова плакала, совсем
беззвучно, но от этого не менее горько.
Светало. Небо медленно
заливало розовое молоко рассвета, и Рима дремала за мной на лошади,
устав плакать. Когда она в очередной раз едва не свалилась, к нам
подъехал Рут и все же пересадил спящую девочку к себе, на куда
более устойчивую спину его степного коня.
- Боится, - тихо сказала я,
кивнув на Риму, даже не шелохнувшуюся в седле перед Рутом во
сне.