Пусть он и не обладал такой огромной магической мощью, как у
графини Ули ри,Шотел, но магия есть магия - даже слабая, как у
него, она вытаскивала из объятий смерти, казалось бы, совсем
безнадёжных пациентов.
Жаль, что скидок в учёбе ему за это никто не делал, да и за
плохое поведение по головке не гладили.
- Крес! - крикнул он в открытую рабом дверь, когда тот выходил
из камеры, - Ты меня прости за вчерашнее. Я сам не знаю, чего так
разошёлся.
- Это ты меня прости, Фрин, - глухо раздалось из-за закрытой
двери камеры товарища, - И спасибо, что исцелил синяки, которые сам
и поставил.
- Вот, молодцы какие, - похвалил их Цадий, закрывая на засов
дверь, - Тока лучше бы вы вчера друг дружке морды не били, -
добавил он, уже удаляясь по коридору, - В следующий раз, чую,
хозяйка точно вас на лавку ко мне отправит.
Голодом в карцере не морили и даже порции тут были не меньше,
чем в школьной столовой. Фрин свернул тюфяк, лежащий на мраморном
выступе - не только голодом морить, но и портить здоровье
провинившихся школьников спаньём на холодном камне, никто не
собирался - и разложил принесённую еду.
Здесь, не в общей школьной столовой, а в одиночестве, он вдруг
вспомнил, как первый раз в стенах школы наелся до отвала, и как
директриса ругала Лидору, повариху, когда ему стало плохо от
переедания.
Фрин старался меньше вспоминать о прошлом, в котором, кроме
холода, голода и побоев, практически ничего и не было. Он не знал,
ни откуда он родом, ни кто была та женщина, которую он мог бы
называть своей матерью.
Осознал Фрин себя, насколько он помнил, в каком-то обозе,
который, казалось, бесконечно долго, откуда-то и куда-то ехал.
Помнил чью-то красную мужскую рожу, которая постоянно на него
кричала. А потом он оказался на одном из постоялых дворов возле
города Эллинса, что был на сотню лиг южнее Нимеи, второй столицы
Винора.
Но, про географию эту, он узнал уже здесь, в школе. А тогда он
был оставлен на том постоялом дворе, где с тех пор и до семи или
восьми, он и сам не знал свой точный возраст, лет работал во дворе,
убирая мусор и подметая дорожки.
Видимо, тот красномордый мужик, как теперь понимал Фрин, был не
очень-то и плохим, раз не охолопил его и не продал в качестве раба
- кто бы там стал разбираться? - а просто бросил.
Потом были какие-то злые вооружённые люди, которые разграбили и
чуть не спалили все постройки двора. Семья владельца постоялого
двора оказалась в таком положении, что и себя-то с трудом могла
прокормить. И снова Фрин оказался в обозе, с которым и прибыл в
Промзону.