Авита извертелась на телеге, то глядя в лицо рассказчику,
то оборачиваясь. Дорога сделала поворот, теперь из-за скалы
виднелось лишь плечо огромной каменной фигуры.
– Аршмир был уже большим городом с крепостной стеной, –
продолжал Ульден. – Под защиту этой стены и ринулись обитатели
побережья. Аршмир сел в осаду, словно ожидая появления вражеской
армии. Стража держала наготове катапульты и копьеметы и, глядя на
гиганта, слоняющегося вокруг города, гадала: сумеет такой перелезть
через стену или не сумеет? Но они забыли, что у Аршмира только три
стены, а вместо четвертой...
– Море! – заворожено выдохнула Авита.
– Море, – кивнул Ульден. – Никто не знал тогда, что
каменный великан умеет ходить по дну. Представляю, какой переполох
поднялся в порту, когда он вырос из черной ночной воды и принялся
громить стоящие на рейде корабли.
Авита, побледнев, кивнула. Живое воображение художницы
сгустило вокруг нее ночной мрак, разорванный огнями факелов и
береговых костров и пронизанный лунным светом. И в этой лунной
полосе нарушился строй мелких волн, поднялась гигантская черная
голова и необъятной ширины плечи с лентами водорослей...
Усилием воли Авита отогнала картину, такую яркую, словно
девушка сама видела ночь ужаса над аршмирским портом.
– Он приходил несколько раз, – продолжал Ульден. – Крушил
корабли, разносил в щепки деревянный причал Старого порта – Нового
порта еще не было. Добрался до складов и домов, с каждым днем все
дальше заходя в город. Сети, протянутые, чтобы его изловить, он
рвал в клочья. До катапульт добрался сквозь град камней и
размолотил вдребезги. Там же, у катапульт, погиб король Аджупаш,
командовавший обороной порта.
Дружески, без насмешки глянула Авита в оживленное лицо
молодого человека:
– Мой господин так воодушевился, словно эти события
происходили на глазах!
– Не только происходили, – прищурился Ульден, – я даже
принимал в них участие. Любимая игра аршмирских мальчишек – в
«оборону Старого порта». Сколько раз я был каменным великаном!
– Но как же все-таки с ним справились?
– Никому не известный человек, чужой в городе, объявил,
что сумеет одолеть великана. А когда аршмирцы спросили чужака, кто
он таков, в ответ они услышали: «У меня было имя, но волей богов я
его отринул. Теперь я именую себя – Спрут!»