Ульден хотел было возразить, что мазь можно изучить, не
обижая преданного раба. Но тут Верши-дэр заговорщическим шепотом
спросил:
– Не подскажешь ли, дружище, что за юношу приводят ко мне
уже второй раз? До сих пор я не слышал от него ни слова. И никто не
удосужился мне его представить.
Ульден скрыл улыбку. Гости Верши-дэра располагались в его
доме как у себя...
– Не то чтобы я сомневался в том, что этот гость достоин
моего дома, – озадаченно продолжал наррабанец, – но... Нет-нет, я
понимаю: его привели с собой мои добрые друзья, к тому же он одет
как человек нашего круга... но почему он все время молчит?
Глянув туда, куда кивнул Верши-дэр, лекарь обнаружил в
углу, за вырезанной из черного дерева статуей хумсарской
танцовщицы, бледного восемнадцатилетнего паренька.
– О, так он стал выбираться в гости, да еще в шумной
компании? Я рад!.. Пусть мой господин не беспокоится: благодаря
своему происхождению этот юноша будет желанным гостем и за
королевским столом. Это Лейча́р Веселый Зверь из Клана Волка. Его
отец ведет торговлю пшеницей, он один из самых богатых людей в
городе.
Наррабанец с новым интересом взглянул на тихого юношу.
– Но почему юноша не сказал мне об этом? Я пару раз хотел
его разговорить, но что-то меня останавливало...
– Господина, вероятно, останавливала деликатность. Мальчик
не смог бы ответить.
– Вот как? Он немой?
– Нет, – твердо ответил лекарь.
Так же твердо, как и в тот день, когда отец Лейчара позвал
его осмотреть сына: что с мальчишкой? Не уродился ли, храни
Безликие, порченым? Старший говорит не хуже прочих, а младший
молчит сыч сычом, или, если к нему как следует пристать, выжимает
из себя невразумительную кашу: «Э-э... ну-у... э-это...»
Ульден объяснил тогда, что мальчик просто страдает
жестокой застенчивостью. И чем больше на него давить, тем сильнее
завладевает им недуг.
Лекарь не думал, что сможет хоть чем-то помочь юноше. Но
ему подсказали хороший путь слова старшего Волка:
«Из-за этого он и людей стал бояться. Забьется в угол и
сидит, читает. Если бы не театр – вообще бы за порог ни
ногой...»
Театр?
В тот же вечер Ульден пошел на представление, причем
постарался усесться так, чтобы видеть Лейчара. И был изумлен: так
светились глаза юноши, так отражалось на его лице все, что
происходило на сцене, так старательно шевелились губы, тихо
повторяя стихотворные строки о мужестве и чести, о верности и
любви... Особенно вдохновенный вид был у Лейчара, когда на сцене
появлялся Раушарни, игравший в тот вечер пленного полководца,
которого враги ни подкупом, ни угрозами не могли склонить к
измене.