– Нет. Никаких жалоб
нет. Но есть одна просьба – я хотел бы связаться с сыном,
капитан-лейтенантом Дженри Титовым. Он служит в Страже и мог бы
помочь мне в эм-м-м… выплате штрафов.
– Капитан-лейтенант
Дженри Титов. Пилот истребителя, сектор Веги. Родство подтверждено.
У нас есть его распоряжение о предоставлении вам доступа к его
счету. Штраф погашен за счет капитана. Ваше судно будет
отбуксировано к любой указанной вами точке в системе. Стража
искренне сожалеет о случившемся инциденте.
– Я бы все-таки хотел
связаться с сыном. Мне надо его хотя бы предупредить…
– Стража не
предоставляет свои каналы связи для частных бесед. Используйте для
этих целей почту Махаве.
Голограмма исчезла,
позади Роха и Питера створка двери бесшумно скользнула вверх и
открыла проем. Но Рох не спешил уходить. Питер взглянул на Роха и
понял, что ни разу не видел этого лихого космического бродягу таким
подавленным. Мало того, что ему пришлось взять деньги у сына, так
Рох еще не представлял, когда он сможет вернуть их.
Независимость являлась целью и смыслом жизни Роха, его
гордостью. Питер не знал, какая черная комета пролетела между Рохом
и Дженри, но отношения между сыном и отцом были натянутые. Это
становилось видно по их редким голо-беседам. В голосе Роха нет-нет,
да и проскальзывала обида, а голос Дженри дрожал от едких
замечаний: «Как тягач? Не развалился еще?» или «Перевозки мусора
хоть топливо окупают?». После этих выпадов и сын, и отец замолкали,
а потом неловко прощались.
Настроение у Роха
улучшилось, когда многострадальный «Вол» с пристыкованным к нему
тендером добрался до «Свалки Сурового сержанта». Похожий на
гигантского краба тягач остановился возле резиденции сержанта
О’Коллина, сумасбродной конструкции из остовов грузовоза и
пассажирского лайнера, сваренных вместе. Сам О’Коллин вылетел
встречать старого друга на одном из своих чудовищных, собранных из
подручных материалов прямо на свалке, аппарате, состоявшем из
грубой пространственной рамы с нахлобученными на нее кабиной от
древнего истребителя и двигателем от армейского буксира.
Клешни-захваты в носовой части «Вола» раскрылись, освобождая
тендер, который тут же подхватил и отбуксировал к своей резиденции
О’Коллин. А дальше все пошло по традиционному ритуалу. Над
приборной панелью появился сухонький бодрый старичок с
металлической пластиной на пол-лица и искусственным кристаллическим
глазом. Старичок был затянут в парадный темно-синий мундир
Линейного флота с множеством наград и торчащим красным воротничком,
на петлицах которого красовались две скрещенные пушки. О’Коллин был
уже двадцать лет как в отставке, но его мундир выглядел, как только
что пошитый. Злые языки поговаривали, что у О’Коллина целый
гардероб этих мундиров-близнецов, сам же О’Коллин браво парировал,
что раньше умели делать вещи на века.