Когда она закончила эту реплику, я был влюблен.
– Меня зовут Марк Шарф, – представился я, протянув влажную руку. – Хотите знать, какой язык служил lingua pugna моим родителям?
– Нина. Русский? Польский?
– Английский.
Мы обменялись преувеличенно официозным рукопожатием и одинаковыми улыбками. В метре от нас человек в мокрой майке с надписью “Жми до конца, Томас, сделай это для Дугги” согнулся в рвотных позывах над горой праздничного мусора.
– Хотите пойти поговорить по-английски где-нибудь еще? – спросил я, наблюдая углом глаза, как к нашей скамейке неуверенно бредет багровый Блюц.
– Давайте, – не задумываясь согласилась Нина. – Я уже почти два часа без капли кофе.
В течение следующих пяти дней мы провели вместе восемьдесят часов из доступных нам ста двадцати, причем ни одного – в постели. В своем роде марафон. Никогда еще мне не доводилось сходить на пять многочасовых свиданий подряд и так и не понять, заинтересована во мне женщина или нет. Помнится, под конец мы каждый раз целовались и даже лапали друг друга, но таинственным образом с этими движениями не передавалось никакой информации. Нина олицетворяла собой принцип взаимности. Каждый ее шаг был идеально симметричным ответом на мой. Она не останавливала и не поощряла. Когда на шестой день она наконец перестала себя сдерживать, моментальное, взрывное крушение ее фасада меня не на шутку испугало. Мне показалось, что я ее в самом буквальном смысле сломал, разбил какой-то внутренний гироскоп. Однако к завтраку она уже исправила сбой, нашла способ быть одновременно приветливой и отстраненной. Я понял, что Нина теряет контроль, только взвесив все доводы и решив его потерять. Там же и тогда же – необычное, право, поведение для “следующего утра” – я мысленно поклялся, что рытье подкопа под выстроенные этой женщиной оборонительные укрепления станет делом моей жизни.
Жизнь не понадобилась. Это заняло всего год, с неоценимой помощью Ки: чем настойчивее она пилила Нину по поводу ее нового безработного парня, чье самое большое достижение – незаконченная дипломная об Анне Ахматовой, тем более привлекательным и надежным я становился. Через несколько дней после того, как я по рассеянности ответил на телефонный звонок в квартире у Нины и Ки попросила передать наилучшие пожелания дочери, “когда я закончу”, Нина предложила мне переехать к ней.