Решающую роль Советского Союза в разгроме нацизма признавал и Уинстон Черчилль, в свое время заявивший, что именно Красная Армия сломала хребет гитлеровской военной машине. Спустя год после окончания «горячей» войны он же выступил вдохновителем ее «холодного» варианта. Последнее еще раз свидетельствует о причинно-следственной связи возможной войны с проводимой государственной политикой в целом и с лицом, представляющим интересы государства, в частности.
На оккупированной советской территории в тылу немецко-фашистских войск действовал еще один фронт – партизанский. Взгляды современных политизированных «ученых» о его слабости и бесперспективности дезавуируются воспоминаниями многих битых немецких генералов. Один из них, Лотар Рендулич, опираясь на собственный горький опыт, не лукавя, со знанием дела писал: «История войн не знает ни одного примера, когда партизанское движение играло бы такую же большую роль, какую оно сыграло в последней мировой войне. По своим размерам оно представляет собой нечто совершенно новое в военном искусстве. По тому колоссальному воздействию, которое оно оказало на фронтовые войска и на проблемы снабжения, работы тыла и управления в оккупированных районах, оно стало частью понятия тотальной войны»[2]. Понятие «тотальная война» на захваченных немцами и их союзниками территориях Рендулич в первую очередь связывал с Советским Союзом.
Опираясь на эти и многие другие факты, есть все основания утверждать: Великая Отечественная стала главной составной частью Второй мировой войны, именно на полях ее сражений проходили решающие битвы, оттачивались тактика, стратегия и оперативное мастерство противоборствующих сторон, здесь же были задействованы и их основные силы и резервы, в том числе и спецслужб.
Наряду со многими другими составляющими, история войн и военного искусства свидетельствует: кроме доступных форм, видов и способов разведки и контрразведки, применяемых в мирное время, в условиях войны противоборствующие стороны стремились к поиску и внедрению качественно новых приемов и методов, в том числе в сфере агентурно-оперативных ухищрений и уловок. Предпринимаемые шаги относились как к отдельным боям, битвам и стратегическим операциям, так и к попыткам в целом подорвать неприятельский тыл. Последнее в равной степени было присуще и «благородной разведке», и «низменному шпионажу».