– Где он? Который?
– Пусть спит. Просил, пока светать не начнет, не тревожить.
Один из лежавших возле костра зашевелился.
– Что там? – спросил он.
– Пластуна поймали, – ответил подбежавший красноармеец.
– Дезертир?
– Кто его знает.
Взводный поднялся, застегнул шинель, затянул ремень с кобурой, поправил на боку полевую сумку.
К костру уже подходили. Трое красноармейцев плотно обступали невысокого мужчину в галифе, в гимнастерке, в ботинках. Слипшийся от пота чуб косой прядью пересекал лоб.
Взводный сделал шаг навстречу:
– Этот?
– Он самый, – задыхающимся от радости голосом ответил молодой красноармеец. – Иду, а он притаился, рожу, чтобы не белела, к коленям прижал. Я сперва подумал: пень. Потом гляжу – пень-то мой побежал!.. А до секрета полсотни шагов. Я туда. Со всех сторон обложили. Он просит: «Не стреляйте. Свой!»
– Оружие было? – спросил взводный.
– Нет. Ничего не нашли. При нем только вот это, – красноармеец протянул взводному сложенный в малую долю газетный лист.
Взводный расправил его, поднес к костру и, даже не вчитываясь, сразу узнал: «Правда»! Та самая, которая выходит в Москве!
– Это что же? – он озадаченно смотрел на задержанного. – Вместо пропуска?
– Ваш я, – тот приложил к груди руки. – Ваш.
– Жаль, что ты пушчонку с собою не приволок. Мы бы тогда еще больше поверили, – отозвался взводный.
Поднялись остальные красноармейцы, обступили задержанного. Один из них бесцеремонно рванул его за штанину:
– А галифешки-то ничего!
Задержанный встревоженно оглянулся.
– Не бойся, – продолжил боец. – Если б с лампасами… Вот разве только ботинки твои кому подойдут…
Ботинки на задержанном были рваные. Все рассмеялись. А тот проговорил совсем уже смело:
– Товарищи! В газете, что вы у меня нашли, подлинная казачья правда.
Кто-то из красноармейцев подбросил в костер хвороста. Стало светлей. Теперь взводный уже с улыбкой смотрел на задержанного. И тот, ободренный этим, заторопился:
– Я, когда ее прочитал, не пойму, что со мной сделалось. Ну чего генералам служу? Против братьев сражаться!.. У нас там среди народа голод. Только и живут спекулянты да лавочники. Честному человеку одна дорога – тюрьма…
Взводный смотрел на него все так же с улыбкой, наконец сказал:
– Да верю. Первый ты, что ли, такой?
– Я так и знал, – подхватил задержанный. – Товарищи!..