В конце пещеры нападавших поджидало самое ценное, что было у
монстров - их потомство. Раздавленные, разбитые, сожжённые
некропламенем яйца, разрубленные на части новорождённые монстры, у
которых толком не прорезались ни клыки ни рога. У крайнего
отделения пещеры, где в последнем порыве самцы пытались выпроводить
самок тайными лазами, лежали следы их неудачи. Армия неживых
тысячей мечей изрезала древнейшую из них, а её останки жадно жгло
некропламя. Обезглавленные, и накой-то прок обескровленные самки
лежали рядом.
Выдрав рога, когти и зубы чудищ, они покинули грот, запечатав
его, дабы некропламя сожгло все трупы, таким образом победители
закончили историю ещё одного, последнего поселения древнего рода
монстров, что иссякающей искрой надежды цеплялось за выживание. Но
вот, среди трупов самок что-то пошевелилось...
Шевеление всё усиливалось. Там, в чреве одного из монстров явно
что-то происходило...
Темно... Выбраться... Выбраться на волю... Сверху. Свет. На
волю! Из обрубленной шеи показалась лапа. Затем другая. Вот уже на
землю выползло некое порождение. Растерянные, бегающие из стороны в
сторону глаза пожирали картину творящегося ужаса, отражая всполохи
некропламени, пожиравшего его сородичей. Маленькое, размером с
небольшого волка существо, в месте, где уже не избежать кончины.
Отметающие страх инстинкты взяли ситуацию в свои руки. Монстр
огляделся по сторонам. Почти все тела сородичей были объяты
пламенем. Его собственная мать уже вот вот загорится полностью.
Делая неуверенные шаги, словно новорожденный котёнок, он огибал
сгусти магического пламени.
И вот, его постигла удача. Тело Древней. Старейшины, что хранила
в себе знания многих поколений. Монстры обладали невероятной
стойкостью, и даже некропламени нужно было время, чтобы прожечь их
броню. Это тело упорно сопротивлялось всепоглощающему огню. Монстр
лапами раздвинул вспоротое брюхо и принялся пожирать её.
Внутренности. Плоть, уже гниющую, но всё ещё ценную магическую
энергию, необходимую для выживания. Максимально набив своё брюхо,
он забился в самую дальню яму, кое-как прорыв ещё неокрепшими
когтями место для спячки. Глубоко закопавшись во внутрь, монстр
впал в беспамятство...
Даже сквозь сон изменения в организме причиняли невероятную
боль. Генетическая память, в следствии шока, была смешана, и
доступа к самым важным и древним секретам своей расы получить не
удавалось. Всё уплывало мимо, глубоко в бездну подсознательного.
Съеденное усваивалось тяжко и медленно. Ещё бы! Новорожденной
малявке удостоиться такой чести за просто так? Мысли всё текли,
словно речной поток, не имеющий русла, события, запечатлённые
глазами Старейшины прокручивались, снова и снова, въедаясь в
память. То, как мать нарекла его и его братьев, шёпот древнего
языка щекотал восприятие, его мать нежно прорычала "Морзер",
высекая на скорлупе яйца символы. Водоворот воспоминаний
продолжался, монстр чувствовал, как каждого из их отступнического,
единственного племени жестоко лишали жизни, его собственная мать,
проглотившая его в надежде хоть как-то уберечь дитя. Хотя, кто
знает, была ли бы смерть от удушья мучительней, не отсеки бы его
матери голову.