– Один из тех парней бросил, – пояснил сторож. – Когда они садились в машину уезжать. Когда я узнал, что произошло в ресторане, то подобрал на всякий случай. Авось, думаю, понадобится. Ведь не зря пишут, что по окурку можно найти…
– А если кто другой бросил? – засомневался Ларионов. – Путаница выйдет.
– Они, голову наотрез даю, они!
– Ой, введете нас в заблуждение…
– Нечто я не понимаю в этом деле! – обиделся старик. – Во время войны в СМЕРШе служил, конвоиром. Один раз по окурку даже шпиона разоблачили…
Ларионов, немного поколебавшись, решил уважить сторожа и взял коробок. Потом задал свидетелю еще несколько вопросов, на которые тот ответил охотно и обстоятельно.
– Спасибо, товарищ Пронин, – сказал напоследок Ларионов. – Возможно, вы нам еще понадобитесь.
– Ради бога! Звоните в ресторан, меня позовут.
Уже садясь в поджидавший его москвичок, оперуполномоченный с улыбкой спросил у сторожа:
– За что награда?
– За боевые заслуги, – не без гордости сказал старик, косясь на новенький орден Отечественной войны.
И он по привычке почтительно захлопнул за Ларионовым дверцу.
Когда концерт был в самом разгаре, полковник Хохлов посмотрел на часы и шепнул сидевшему рядом майору Кирееву:
– На выход.
Они начали выбираться со своих мест. Благо зрителям было не до них – Белова вызывали на бис после очередной песни.
Лишь только удивленная Татьяна спросила у оставшейся в одиночестве жены Хохлова:
– Куда это они?
– Видно, по делу, – успокоила ее полковница, как ни в чем не бывало аплодируя вместе со всеми.
К таким внезапным отлучкам мужа она привыкла.
Киреев и Хохлов зашли в кабинет директора театра и соединились по телефону с горуправлением. Ларионов был уже там.
– Ну, что? – набросился на него Хохлов.
– Какая-то чертовщина, товарищ полковник, – ответил оперуполномоченный ОБХСС. – Хулиганы покуролесили в «Воздушном замке» от души! Разгромили по первому разряду. Стереоустановка вдребезги, видеосистема – тоже! Между прочим, и то и другое – японские, «Шарп». Ну, светильники, посуда, мебель – это, считай, мелочи…
– Ущерб большой? – поинтересовался Хохлов.
– Тысяч на тридцать, не меньше. Но вот из-за чего весь сыр-бор, непонятно.
– А что говорит директор? – спросил полковник. – Карапетян, кажется?
– Да, – сказал старший лейтенант. – Сурен Ованесович… По его словам, во время драки он находился у себя в кабинете и ничего не видел, что творилось в зале.