– И не слышал? – удивился полковник.
– Нет, – сказал Ларионов. – Я опросил персонал ресторана – ничего конкретного. Запомнили только, что один из посетителей хохотал до упаду. Аж по полу катался…
– Ты серьезно? – строго спросил Хохлов.
– За что купил, за то и продаю, – ответил оперуполномоченный… – Может, случайная драка? Знаете, как бывает под винными парами… Кто-то на кого-то не так посмотрел или удочку закинул даме, а кавалер взбеленился.
– Может быть, и случайно, – задумчиво проговорил полковник. – А что, если две банды сводили счеты? А?
– Ребята из угрозыска ищут посетителей, что были вчера в «Воздушном замке», – продолжал Ларионов. – Кстати, любопытные показания дал сторож автостоянки. – Он рассказал о том, что услышал от Пронина. – Даже номер «Волги» назвал: Л 10–11 ЮЖР…
– Ну и?.. – нетерпеливо спросил Хохлов.
– Опять загадка, – ответил старший лейтенант. – Я справился в ГАИ – машины с таким номером в городе вообще не существует. Более того, сторож сказал, что один из приехавших на «Волге» остался в машине, а трое пошли в ресторан. Потом этот оставшийся достал из багажника не то куль, не то мешок и тоже зашел в «Воздушный замок». Но никто из персонала ресторана такого эпизода не помнит. Одним словом, туман.
– Выходит, генералу докладывать одни только загадки? – хмуро сказал Хохлов.
– Будем работать, товарищ полковник! – откликнулся старший лейтенант. – Времени-то прошло всего ничего…
– Вот именно, – с нажимом произнес начальник городского УВД. – Возможно, что и ушло… А по вашей линии как?
– Вроде Карапетян не нарушает. Мясо, масло, говорит, покупает на рынке или в потребкооперации. Даже договоры показал… Овощи и фрукты – только с рынка. А впрочем, проверим…
– Карапетян не жаловался? – спросил Хохлов. – Может, ему угрожают? Вымогают деньги?
– Нет, – решительно мотнул головой старший лейтенант. – Отрицал начисто…
После короткого совещания Хохлов и Киреев вернулись в зал.
* * *
Белов закончил выступление своей коронной «Джульеттой», которую распевала вся страна. Страсти достигли предела, и артиста не хотели отпускать, заставив исполнить полюбившуюся песню еще раз.
Наконец обессиленный Белов добрался до артистической уборной, бросил на пол охапку цветов, которые с трудом помещались в его объятиях, и в изнеможении опустился в кресло.