А его ехидно спросил: «Ты, малец,
давно мамкину сиську сосать то бросил?" - А Яшка мне в ответ: «Вы,
папаша, язык то свой паскудный попридержите. Я фрицев положил
побольше, чем в Содоме с Геморрой, вместе взятых, их было
когда-то.»
Все стоявшие вокруг краснофлотцы
попадали, корчась от смеха. Больше всех смеялся его друг, «щирый
хохол» (как он сам себя называл) - главный старшина Вернигора.
Именно он заступился за пацанёнка, когда его после кровопролитных
боёв под Одессой собирались отправить в тыл.
Этот кучерявый мальчонка в самый
критический момент боя тогда объявился, когда все краснофлотцы уже
пристегнули штыки и приготовились рвануть в «последний и
решительный». Тут на правом фланге крайне неожиданно для фашистов
громко забарабанил пулемёт системы Дегтярёва изрядно прорежая строй
полупьяных гренадёров, с сытыми, довольными мордами. Это явно было
для них большущей неожиданностью.
И главное так хитро застучал:
«Стук-стук» - и каска вместе с её содержимым устремилась ввысь.
Снова: «Стук- стук» - фарш, «стук-стук» - капут. Тут нервы у них и
сдали, а может, что заподозрили неладное, но эти шакалы буквально
растворились в эфире, жизнерадостно махая пятками.
Хотя не все конечно, и ещё пару
«стук-стук» нашло своих клиентов. Поскольку нашего пулемётчика
вражеский снайпер снял ещё в самом начале боя, командир послал
Вернигору разведать обстановку на предмет воскрешения того бойца.
Моряк пробрался в стрелковую ячейку, а там какой-то цыганчонок за
пулемётом, а рядом тот самый, убитый пулемётчик лежит.
И этот чёрненький так вольготно и
приветливо говорит: «Вы уж извиняйте, граждане краснофлотцы, я тут
немного шороху навёл. Вспомнилась тётя Циля, вернее то, что от неё
осталось, после прямого попадания фашистской мины, и как-то
категорически захотелось ентим гавнюкам прощальное «прости»
послать».
Старшина стоял, разинув рот, и было
такое впечатление, что он привидение увидел.
«Та..ты…енто як жеж так можливо? -
коверкая русский с украинским, промямлил он.
- И хто ж это стики гадов замордовав?
— затравленно оглядываясь по сторонам промямлил
здоровяк.
- Дык цэ ж я, звиняйтэ, будь ласка,
передразнил его пацан - тоже переходя на ридну мову.
Этот глупейший из всех диалогов
прервал визг приземляющейся мины. Моряк кинулся на пацанёнка сверху
и прикрыл его своим телом. Осколки с диким визгом зароились вокруг.
Ещё одна… другая… последняя. Стихло.