Ну это всё на их совести пусть и останется. Они за своё сами
ответят.
-О! - воскликнул я,
- С каких это пор ты в русские записался, былинный еврейский
богатырь Яков Одессовец?» - спросил я, ехидно улыбаясь.
Тот снова заржал, потом сделался совершенно серьёзным и
отчеканил:
- Это там, внизу, вы делите друг-дружку по национальностям,
вернее не вы сами, а враг рода человеческого вам так внушает.
Делит, что бы потом друг с другом лбами сталкивать.
А здесь, в вечности, всего то две национальности и есть, это
«Люди» и «нЕлюди».
И «русский», это вообще не национальность, это состояние души
такое.
– Ну ты пацан даёшь! – смущённо пробормотал я: «Как ты за два
дня так научился всей этой премудрости?»
- Опять же вы папаша заблуждаетесь. Время это что то типа
гармошки такой. Оно у вас исключительно в мозгу формируется.
Это у вас там типа два дня прошло, а тут времени и нетути, ни
какого, тут типа всегда одна «вечность».
Я тебе не могу объяснить, что это, просто нет в вашем языке
таких слов и понятий, чтобы это осознать, да и умишка ваш слишком
слабенький, чтобы это вместить, перегреется, да и заклинит быстро,
даже заглючить может, не дай Бог. Потому то и было вам когда-то
сказано: «Ум человеческий должен соблюдать меру познания, чтобы не
погибнуть».
«Ну ладно Дмитрий Дмитрич» - произнёс Яшка каким-то чересчур
официальным тоном,
«Засиделся я тут с тобой по старой памяти, а мне сегодня наших
ещё аж двадцать девять человек тут встречать, с кладбища вашего
английского, свежепреставленных.
Погостил, пора и честь знать, но всегда помни там, что ни один
человек не проживёт на секунду больше, чем ему отведено Богом,
меньше может, но те, которые попытаются искусственно сократить срок
своей жизни, так им лучше было бы и не родиться вовсе, так им шибко
сложно здесь после этого будет.
И ещё одно запомни: "Бог никому и никогда не попускает испытания
выше его сил, так что держись там и Веруй, остальное всё приложится
естественным путём".
После этих слов, запавших почему-то мне в душу, картина перед
моими глазами начала расплываться и темнеть, пока не превратилась в
сплошное чёрное пятно, а вместе с чернотой вернулась и дикая боль
от ран, вдобавок ко всему, тело было сковано какими-то тисками, что
не могло даже пошевелиться, а голова оказалась неестественно
запрокинута назад, до такой степени, что аж шея задеревенела.