Не найдя в ДОТе ничего достойного моего внимания, я тихонько
вернулся на территорию форта. Осторожно ступая, с пятки на носок,
что бы случайно не шумнуть, и не засветиться, двинулся практически
на ощупь по ходу сообщения.
Траншея была вырыта в полный профиль, глубже двух метров под
землю, и идти пришлось в кромешной тьме. Дойдя до развилки, я
повернул в ту, которая вела в тыл форта. Пока наконец и наткнулся
на приоткрытую железную дверь бункера, откуда шёл тошнотворный
запах и веяло могильным холодом.
Немного поразмыслив, я всё же рискнул войти туда. Вонь была
столь же нестерпимой, как и темнота.
Чиркнул трофейной зажигалкой и хлипкий огонёк выхватил из
темноты снова штабеля с боезапасом, а также стоящий посреди
помещения самодельный стол, за которым сидел, уронив голову на
руки, какой-то морской офицер. Подойдя ближе, я понял причину
запаха. Он выстрелив себе в висок, лежал в луже крови, которая и
источала этот нестерпимый смрад. Рядом лежал его пистолет, и
поблескивала прикреплённая к рукоятке именная табличка.
Зажав нос, и почти теряя сознание я пулей выскочил наружу, тем
самым потерял бдительность, и тут же получил за это по
заслугам.
Сапёрная лопатка со свистом разрезав воздух, лупанула меня по
каске с рогами, которую я уже несколько раз собирался выбросить, но
только сейчас возрадовался, что не совершил эту глупость. Лопатка,
скользнув по каске, и только слегка меня оглушив, улетела в
сторону, а вслед за ней скатилось что-то непонятно-взъерошенное,
какого-то рыжего оттенка, блестевшее в лунном свете.
Я вскинул автомат… и тут это недоразумение, полудетским
голоском, полным ненависти, прошипело: «Стреляй, стреляй фашист
проклятый, смотри как умеют умирать комсомольцы».
Я опешил от этой неожиданности, облегчённо выдохнул и опустил
оружие. Взял это рыжее существо за шкирку, и давясь от смеха
произнёс: «Ты чьих будешь, человеческий детёныш? И на счёт фашиста
ты явно погорячился. Я рядовой рабоче-крестьянской красной армии, а
ежели тебя мои каска и плащ ввели в заблуждение, то енто я на
барахолке прикупил по случаю.
Один долговязый распродавался, собираясь в дальний путь. И
говорит мне: «Берите дорогой Дмитрий Дмитрич, там куда я еду,
подогрев мне обеспечит принимающая сторона, сковородки и так там
горячие, так что, пользуйтесь на здоровье» — бодренько произнёс я
эту длинную тираду, трясущимися от пережитого страха руками
поджигая трофейную сигарету.