Ощущение, что тут жил солдат. Весьма и
весьма унылый, различающий только пятьдесят оттенков серого. При
этом не в игриво-эротическом подтексте известного фильма, а в самом
что ни на есть прямом.
Стол, зеркало, два шкафа, кровать.
Всё.
Учитывая, что деньги у Алины были,
возникают очень странные мысли. Она не могла ими пользоваться? Или
просто не считала нужным?
Нахмурившись, я рванула к шкафу.
Распахнула его и… застонала. Хочешь узнать какая женщина — загляни
к ней в шкаф! И если на тебя будут стыдливо смотреть серые платья,
брюки, блузы и юбки, то… то что-то тут не так.
Когда Дорота сегодня принесла мне
весьма уродливое платье фасона «мешок картошки», я не умничала,
потому что не до того было. Но тут… Тут же полный абзац! Нет, я не
носила дизайнерские шмотки, никогда не была иконой стиля, но всё же
любила видеть себя в зеркале хорошенькой и женственной, а не вот
это всё.
Как говорила незабвенная теть Зина:
«Девушку должно быть видно, а не так, чтобы сливалась со
стенкой!»
И было в этом что-то
мудрое.
— Ты уснула? — поинтересовался Бецик,
спикировав на моё плечо.
— Я страдаю, не мешай, — буркнула я и
тут же спохватилась: — Что такое Речь Шветкая?
— Это княжество, в котором мы живем,
Алина, — вздохнул Бецик. — И правит им славный Князь Претемных
Вацлав Шлях-Успенский. Сволочь такая.
— Как-то ты не очень уважительно о
правящей персоне-то, — заметила я.
— Что есть, то есть, — буркнул
Бецик.
Потом взмыл вверх и подлетел к
массивной книге, подпиравшей ножку шкафа. Хм, я её сразу и не
заметила.
— Алина, помоги мне. Пока нет Виславы,
а Дорота и Лешек хозяйничают на кухне, можем успеть восстановить
твою память.
Звучало заманчиво, но книга как-то не
внушала доверия.
Во-первых, она была большой, с
приличный такой ноутбук. Во-вторых, толстой. Такой прибить — ничего
не стоит. В-третьих, на ней был замок в виде львиной морды, в пасти
которой зажималось кольцо. Обычно такие бывают на дверях, чтобы
гость мог постучать.
— Давай-давай! — поторапливал
Бецик.
Я медленно присела. Протянула руку,
пальцы обдало теплом. Глаза льва сверкнули алым всполохом. Голова
закружилась, в нос ударил запах трав и кофе, крепкого-крепкого и
безумно ароматного.
Дыхание застряло в легких, будто под
гипнозом, я потянулась к гримуару, и тут в дверь настойчиво
постучали.