Скрытности это было
незаметно, но со Сдвигом я получил начальный крит в
Девять. Раз. Больше. Мать моя женщина. Да я тряпок-кастеров смогу
ваншотить, если первым нападу, почти гарантированно. И ведь это
только второй уровень абилки. Резко расхотелось жаловаться на
слишком слабый апгрейд способности.
Второй уровень... секунду я
осмысливал эту фразу, а потом горестно застонал. Какой же я дебил.
Убейте меня и закопайте на кладбище для нубов. Удалите мне мозг,
поскольку я им не пользуюсь. Абсолютно. Ещё до битвы с Матриархом у
меня было две нераскиданных единицы талантов, о которых я напрочь
забыл. Я мог сильно упростить себе жизнь, бросив их в
Сдвиг, Плевок или Лезвие, значительно
поднимая себе урон. Если бы да кабы. Что уж теперь печалиться.
Вдобавок ещё два таланта прилетело от победы над боссами, да одна —
только что, так что сейчас пять единиц ждали, когда я вложу их во
что-то крутое. Делать это в настоящий момент, в спешке смысла нет,
дождусь сдачи всех квестов, авось какую интересную способность
получу. От размышлений меня отвлёк разноголосый гомон.
Городские жители возбуждённо
размахивали руками, крича что-то неразличимое отсюда. Надо
убираться, пока стража не показалась. Доказывай им потом, что это
на меня бандиты напали, а я — не верблюд. Забрав 6.5 серебра и
проигнорировав остальной небогатый скарб — Самодельный нож
троглодитаи ему подобное барахло, я подхватил Соверетта и,
разбежавшись, перелетел на соседнюю крышу.
Большинство зданий дроу представляли
из себя яркие образчики готики (острые шпили, внушающие угрозу,
квадратные башни, мрачные горгульи в виде душителей и лютомышей, от
которых бросало в икоту) или классицизма (прямые строгие формы,
колонны, обилие барельефов). На последних чаще всего изображались
гордые предки того или иного рода дроу, разбивающие в пух и прах
светлых эльфов, либо, что встречалось реже, — дворфов.
Пробираясь по городу, я хорошо на это
всё насмотрелся и стал понимать, почему большинство дроу находятся
в перманентно ужасном настроении: немудрено спятить, когда тебя
повсюду окружает такая мрачная жуть.
Наконец, вдалеке я увидел большой
особняк (или небольшую крепость), которая могла на равных сыграть в
размерах с Домом Теккен’ар. Здание, действительно, неосознанно
копировало мавзолей, только не наш, а построенный средневековыми
немцами или французами. Широкое основание с каждым из трёх этажей
постепенно сужалось кверху. Углы карнизов стерегли тяжеловесные
статуи грозных лютомышей, размах крыльев которых достигал четырёх с
половиной метров, а вес, по моим прикидам — девяноста килограммов.
Верхний этаж украшало массивное
окно-розетта