– Два удара сердца, два удара. На вас
всех. И только пепел, тэг Хаг хорошо знает языки, есть и такой
перевод моего имени. – Неизвестная ранее, нет, забытая после
воплощения сила вливалась в него, Андрей закрыл эту силу щитами
воли. Сдерживаемая сила бурлила, и он, незнамо откуда, знал –
выпусти ее за щиты, и на десять саженей вокруг все сгорят к ядреной
фене. Сгорят, не успев понять – смерть пришла.
– Лживый пёс. Плешивый шушуг#.
#Шушуг – горная крыса, падальщик.
Хотелось сменить облик и убить всех,
насладиться кровью, Андрей с трудом сдерживал себя. Надо говорить,
говорить, сбить врагов с толку, ковать железо пока горячо. Хаг
выглядит не так уверенно как в начале, размышляет, где ложь, а где
правда. Ну-ну. Правда, одна только правда и ничего кроме правды,
это ничего что она с соусом и приправами да разбавленная водой
недосказанности. Поспешил ты, брат, обзываться самозванцем, твое
решение развлечься с редкой дерзкой нелюдью уже не кажется хорошей
идеей? Тает уверенность в победе? А между тем…, в глазах круги,
огонь внутри жжет душу. "Уйдите, отступите. Не хочу я вас
сжигать!", – мысленно молил Андрей, тут же отвечая викингу:
– Смотри, идя по овец – не вернись
стриженым!
Нельзя отступать. Второе "Я", задетое
за живое, требует крови, "Я" - человек из последних сил сдерживает
ярость. Ради себя самого нельзя убивать, викинги тоже почувствовали
холодное дыхание богини смерти. Белые полотняные лица, обреченный
взгляд. Сама неизбежность – смерть кружит рядом. Андрею казалось,
что дымные ниточки судеб протянулись от воинов к нему в ладони.
Порви нитку, дым развеется и человек умрет. Да что же это такое!
Страшно ощущать себя монстром. Убей! Нет! Убей! В тенетах силы
забилась сама его душа, казалось выжженная пытками и плетьми
дворцовых доброхотов Ханда короля Риммы и адской болью воплощения,
не хочется становиться бездушным убийцей! Нет!
Ему нравятся эти мужественные люди,
которые даже перед его давящей мощью не опустили клинков. С такими
друзьями, будь у него такие, можно хоть на край света! Такие не
предадут! Такие…
– Не убивай дядю! Не надо! Керр! –
прошмыгнув мимо замерших воинов, кинулась к нему в ноги Майра, в
глазах страх за Хага, за воинов клана, за него! За него?
Удивительно, малышка почувствовала то, что не смогли опознать
опытные воины. Мокрые дорожки на щеках и сжатые у груди кулачки. –
Я знаю, ты хор-роший!