К вечеру этого дня, отличившегося лишь встречей на мосту, у
Артема закончилась прихваченная из монастыря еда. Да немного ее и
было, к слову говоря. Экономь, не экономь, надолго не растянешь.
Поэтому Артему ничего не оставалось, как забыть на какое‑то время о
городе Ицудо и направиться в ближайший населенный пункт, где
следовало раздобыть правдами‑неправдами хоть какую‑то еду. Артем не
думал, как станет ее добывать, положившись на принцип «что‑нибудь
придумаю». Сперва же (и срочно, черт возьми!) надлежало разыскать
этот проклятый ближайший населенный пункт. Где же еще
встречные‑поперечные японцы?! Почему никто не ходит по
дорогам?!
К вечеру следующего дня Артем выбрался‑таки к населенному
пункту. Пошел по наиболее истоптанной и разбитой дороге: шел, шел и
вышел. А вот куда именно вышел, так и осталось неизвестным.
Табличек «Добро пожаловать в…» на въезде в город не стояло,
спрашивать аборигенов: «Не подскажете ли, как зовется ваш чудный
город?» – Артема что‑то не тянуло. Он вообще хотел свести общение с
местными аборигенами до самого что ни на есть крайнего
минимума.
Одно можно было сказать: подвернулся некий городишко. Намного
меньше города Ицудо, который Артем видел издали, зато намного
больше деревни, где главным был дзайти рёсю4 Симадзу Ядзиро и
которую Артем прошел под конвоем из конца в конец.
Надо сказать, Артем несколько волновался. Не будет ли он
привлекать внимание? Хотя бы тем, что всех своих они тут узнают
издали, по походке. А раз чужак идет, не надо ли его
незамедлительно проверить на вшивость, а, товарищи? Не надо ли
догнать его и шляпу его грибообразную приподнять, дескать: «Ну‑ка,
ну‑ка, кто это тут у нас?!»
Зря, выяснилось, волновался.
Как это ни странно, но на него ровным счетом никто не обращал
внимания. Даже самураи. Он уже прошел мимо двух самураев, а те не
то что не бросились к нему, радостно выдирая клинки из
ножен, – даже взглядом не удостоили. Видимо, в своем
соломенном обмундировании, с коробом за спиной и в полусогнутом
положении Артем представлял собой настолько заурядную
человеко‑единицу, что и смотреть‑то было не на что. Ну и
славненько. Нет ничего приятнее для нелегала в тылу врага, кем в
данный момент Артем себя ощущал, чем слиться с окружающей средой,
как какой‑нибудь хамелеон или палочник‑богомол…