Я, как и многие, а точнее, как все,
никогда не вступал в индивидуальную схватку. Какими-то неведомыми
силами, меня всегда тащило в кучу, где мы собирались минимум пятеро
на одного. Если сравнивать наш вес и противника, то можно сказать
это было почти честно. Даже самые рослые и мускулистые из-нас, к
коим я не относился, едва доходили среднестатистическому человеку
до плеч. Сколько бы я не жрал, жрал и жрал, никогда не мог
прибавить и мины. Мать с детства пичкала меня всем съедобным и, как
мне иногда казалось, не съедобным, шепча при этом невнятные
присказки о важности силы в нашем мире. Я велся на это до сих пор.
Но теперь, глядя как с лёгкой пощёчины нашего бравого Оке отправили
в полет, понимал, что сила вряд ли измеряется размерами и
количеством жратвы. И каждый раз ввязываясь в бой это
подтверждалось, как и сегодня.
Поток людей не заканчивался, они
забегали через выломанные главные ворота, бросаясь в рассыпную, и
своими истошными воплями будто приманивали. Иногда нам удавалось
завалить гостя, но как правило это сопровождалось смертью пары
наших, которым потом была честь-хвала. Мы не могли убить не умерев,
именно поэтому количеством смертей у нас измерялось количество
убийств.
Эта схватка показалась мне странной.
Я был спокойнее обычного, и на мгновенье поймал себя рубящим воздух
чуть поодаль групки головорезов, к которой так несся. Только я
дернулся в сторону, как услышал за собой не то что призывный рёв,
но грозный визг. Обмякшее в миг тело приготовилось бросаться в
атаку и собиралось с силами для рывка, но я так и остался
стоять.
У меня за спиной, аккурат у
частокола, уходившего у нас почти до макушек многовековых елей,
стоял человеческий мужчина и пялился на меня, не скрывая страха и
одновременно удивления.
– Ааа-а! – заорал он, добавив к этому
беспорядочные взмахи руками.
Головой я понимал, что это призыв к
сражению, и у меня вот-вот выдастся шанс стать героем дня, но не
мог поймать привычную волну злости. Защищать мне нечего, умереть я
не умру, геройство хорошо, может тарелку супа побольше дадут, но
внезапно я понял, что стимул слабоват.
Всё месиво битвы сместилось ближе к
центру, и отдалилось от нас шагов на двадцать. Я переводил взгляд
то на своих красноглазых мужиков, то на типа, уже подключившего
ноги и таз, в своём предбоевом танце, который сейчас больше
напоминал наши предбрачные судороги, а я, как ломающаяся девка
смотрел на это действо и понимал, что заманить меня этим спектаклем
у него не выйдет.