Взгляд скользил вокруг, выхватывая жуткие картинки. Я же просто
запоминал, чтобы потом предъявить счет и отмерить виновным
наказание. Беременная женщина, выпотрошенная, словно рыба,
маленький белокурый мальчик с разорванной грудной клеткой,
обожженный дед с оторванными руками, еще одна девочка, мужчины,
женщины, а на самом верху сваленных в кучу тел сидел младенец,
насаженный на острую палку. И ни одной души вокруг. Столько трупов,
и нет душ.
– Где души? – спросил я вслух.
– Здесь был проведен обряд темной магии, – с брезгливостью в
голосе ответил Лис, – самый гнусный раздел, вызов
демона-потрошителя. Они рассчитались душами за его услуги.
– Какое расточительство, – задумчиво проговорил Хаш, – отдать
сорок пять душ за одну услугу! Для низшего хватило бы и
двух.
– Кто это сделал? – жестко спросил я, поворачиваясь к эльфу.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Они хорошо за собою
прибрались.
И тут я ощутил чье-то присутствие, так, как совсем недавно
почувствовал пустоту на месте душ умерших крестьян. Каким-то
приобретенным шестым демоническим чувством. Рядом шумно втянул
воздух Геракл.
Мы одновременно бросились к дымящемуся обгоревшему сараю,
стоящему в стороне от дороги, но вбежал в сарай первым Гера. Через
мгновение он выскочил оттуда, а следом за ним с грохотом обвалилась
прогоревшая крыша. Инкуб прижимал к груди перепачканную золой и
землей девочку в обгоревшем грязном платьице с дырами, сквозь
которые выглядывало покрытое ожогами худое тело. Ее волосы,
наверное, когда-то были длинными и рыжими, но сейчас они торчали
рваными горелыми клоками, не скрывая глубокой ссадины на затылке,
вокруг которой запеклась черная кровь. Жизнь в ней едва
теплилась.
Вид умирающего ребенка переполнил сдерживаемую плотину в моей
душе. Это была последняя капля. Я озверел. Все остатки моей
человечности, поджав хвост, с воплями сбежали в самые глубокие слои
сознания, а наружу, хрипя и наполняя меня ненавистью, выбралась
мрачная, злобная, кровожадная сущность черта. Игры закончились.
Балагур и бабник Вася отодвинулся, уступая место черту Солю. Я
признал новую сущность и вдруг понял, что значит принадлежать к
доминиону Власти, понял и принял. Отныне в моей воле карать и
миловать, подчинять и уничтожать.
Во мне заключен огромный потенциал, осталось только развить его,
а для этого придется учиться. Но зато потом я смогу начинать и
заканчивать войны, поглощать и порабощать души, давать им шанс на
возрождение или уничтожать навечно. Мне суждено стать правой рукой
Князя, его кнутом и пряником, судьей и палачом, как для демонов,
так и для остальных разумных. Доволен ли я этим? А фиг его знает.
Только вот как это воспримет Шура? Странно, почему эта мысль пришла
мне в голову? Я перевел взгляд на девочку, испуганно вжавшуюся в
инкуба. Что вы творите, люди, если ребенок ищет защиты у демона? Не
в силах сдерживаться, я поднял лицо к небу и завопил, выплескивая
злость, бессилие и ненависть, жажду крови и разрушения. Мне вторило
шипение Белочки. Рядом громко матерился Хаш.