Газеты читать чего-то расхотелось – опять о недостатках и призывы к активности, а как ее проявишь, например, на своем месте, если все в руках Афанасия Борисовича, а над тобой Котофеич сидит, давя на голову железобетонной, непробиваемой задницей? Они тебе за любую активность живо козью морду устроят, а послушный коллектив заклеймит позором отступника, попытавшегося говорить о том, что оклады в науке должны быть выше, чем в учебных заведениях, поскольку ученый по своей сути полифонист в исследуемых проблемах и должен обладать широтой знаний, а преподаватель имеет кусочек курса по предмету и читает его из года в год по шпаргалке. Да еще попробуй устройся на кафедру, где блатной на блатном и блатным погоняет. Впрочем, в любом НИИ не лучше – сплошные «жоры», «лоры» и «доры», что остряки расшифровывают как «жены ответственных работников», «любовницы ответственных работников» и «дети ответственных работников», а случайно уцелевшие научные кадры тянут за всех…
Провалявшись полчасика, он встал, сварил суп из пакетика и опять завалился на диван, не зная, чем заняться в ожидании врача. Благо тот не заставил себя ждать.
Участковым врачом была неразговорчивая, замотанная заботами пожилая женщина. Измерив температуру и быстренько перекрестив Аркадия стетоскопом, она выписала больничный на три дня, поставив сакраментальный диагноз ОРЗ.
Закрыв за ней дверь, Лыков пришел на кухню, налил тарелку супа, съел и вернулся на любимый диван.
Протянув руку за очередной сигаретой, он обнаружил, что пачка пуста. Вот незадача!
Вспомнив, что в кейсе была еще одна пачка, он нехотя поднялся и открыл его. Действительно, в уголке, рядом с полученной от главного шефа тетрадью, лежала пачка «Явы». Прихватив и тетрадь, Лыков опять принял привычную позу на диване и, с удовольствием закурив, начал перелистывать странички, исписанные мелким каллиграфическим почерком. Вскоре он увлекся и начал читать уже не отрываясь.
Неизвестный автор предлагал конкретную математическую модель, причем не просто модель, а реальную, применимую в повседневности информационную модель ситуационного текущего планирования и управления научными исследованиями. Но особая ценность заключалась совсем в другом – для практического использования предложений автора совсем не нужно было до тонкостей разбираться в сложных математических моделях и вопросах специального программирования. Вся система ориентировалась на обыкновенных администраторов от науки и строилась на принципах диалогового режима – то есть администратор вводит в машину данные о своем объекте управления и формулирует задачу. Если каких-то данных не хватает, то ЭВМ сама сообщает ему об этом и требует конкретной информации. К тому же вопросы, задаваемые машине, можно формулировать на нормальном, а не машинном языке.