Он окинул спальню взглядом, прикидывая количество кроватей. Пять
рядов по четыре штуки. Правда, одна или две вроде бы пустуют. На
занятых, судя по размерам укрытых одеялом силуэтов, спят такие же
дети, как он и тот мальчишка, что на него кричал. Детский лагерь?
Ой, не похоже! Разве очень-очень нехорошего сорта… Но до утра и
думать нечего разобраться, куда его занесло. Да и утром… Для начала
нельзя ничем выдавать свою инаковость, нужно затаиться и как можно
больше понять об этом месте. Хоть бы имя свое узнать! Ничего,
окликнет же его кто-то рано или поздно.
«Это дети, - подумал он, уговаривая себя не сорваться в слепую
панику. - Ты работал с детьми. Ты знаешь, как с ними нужно
обращаться. Ты сам был ребенком… Справишься!»
А память спорила с рассудком, глумливо напоминая, что
действительно – это дети. То есть порой те еще мерзкие гаденыши, то
бессмысленно жестокие, то, напротив, очень даже целеустремленно. А
у него, похоже, не самое высокое место в здешней иерархии. Мелкий,
слабый и… как его назвал тот парнишка? Безмозглый? Оскорбление или
прозвище? Очень важный момент… И еще неизвестно, кстати, какие тут
взрослые. Наверняка не местные Макаренки…»
«Хорошо хоть язык понимаю, - слабо утешил он сам себя. –
Интересно, кстати, почему?»
Попытался вспомнить, какие именно слова кричал его сосед по
спальне. Звучание, отдельные части. Явно не русский язык, ничего
общего. Совершенно другие фонемы и морфемы. Но значение при этом
совершенно понятно!
«Выключи филолога, - подумал он, давя нервный смешок. – Помнишь,
как Люда тебе это кричала при каждом домашнем скандале? «Выключи
филолога, будь мужиком, тряпка!» То есть живи так, как считает
правильным она. Ну и ее дражайшие родственники. Но совет сейчас
прямо своевременный. Выключи филолога, Скворцов, и подумай, как
просто выжить. «Самому интересно, сколько ты продержишься…» -
всплыл в памяти еще один голос. Снова замутило, и он сел на
кровати, безучастно оглядывая кровати, накрытые холмиками одеял.
Голова была совершенно пуста. Ни одной мысли, только липкий
холодный страх пополам с безнадежностью.
«Завтра, - все-таки сказал он себе через пару минут, ложась и
укрываясь одеялом. – Я подумаю об этом завтра. Как Скарлетт, чтоб
ее, О’Хара! И постараюсь выжить. А в идеале – выбраться отсюда и
совершенно не филологически набить кое-кому морду. Но это все
завтра».