Артём вздохнул. Врать не буду, подумал он, по крайней мере это
приятно – физически.
— Продолжайте. – Доктор вернулся к бумагам. – На этом ведь всё
не закончилось.
— Не закончилось, – согласился Артём. – Есть минут двадцать или
тридцать, которые я не могу вспомнить. А потом мы оказались в
Гайд-парке. Сам не помню, как.
- - -
В отличие от Рима, власти Лондона разрешают молодёжи шумно
веселиться. Как минимум раз в неделю – в Гайд-парке. По сути, это
огромная танцплощадка. Артём не помнил, что именно он там делал,
но, по словам Глории – уже поздним утром, когда сама она валилась с
ног – его выступление там запомнят надолго. Ничего неприличного.
Много чего пел, сам много танцевал. Но вот именно эта часть
сохранилась в памяти хуже всего. Помнит только, что пришёл с
Глорией в гостиницу, уложил её спать – сил у неё уже не было ни на
что – а сам, простояв полчаса под душем, занялся зарядкой и
ведением дневника. Сэр Джеймс ничего не говорил, была лишь просьба
от доктора Ливси – прийти на обследование.
Но вначале Артём позвонил Марине. Она очень обрадовалась звонку.
Слышно было, что хочет всё расспросить... и сдерживается. В Риме
можно слушать книги, рассказы телефонов – а вот про настоящие
события принято рассказывать самому. Мудрый обычай.
Артём вернулся в спальную комнату. Глория спала – со счастливой
улыбкой на лице. Теперь – посетить доктора Ливси и понять, чем
полезным заняться остаток дня. По словам сэра Джеймса, следующим
утром они возвращаются в Рим. Не одни; будут и пассажиры – обычные,
так сказать, люди, включая доктора Арчибальда Ливси.
— ...Вот и всё. – Артём выпил уже не понять какой по счёту
стакан воды. – Что скажете, доктор?
— Вы – уникальный случай, – заметил доктор, откинувшись на
спинку стула. – У дросселей постепенно начинаются необратимые
изменения в тканях, особенно – в головном мозге. Мы восстанавливаем
что можем, но можем мы не всё. При каждом использовании своего
таланта дроссель наносит себе непоправимый ущерб. Но в вашем случае
я наблюдаю репарационные процессы, о которых ранее никто не писал.
Ваш организм чинит себя самостоятельно. Более того, устраняются
существовавшие ранее дефекты – вчера сканирование показало
множество шрамов, невусов, всего такого на вашем теле. Часть из них
пропала, всего двенадцать часов спустя. Так что, сэр Ортем, должен
вас поздравить: вы стали главным объектом моей исследовательской
работы!