-Все, что сделано, можно исправить, - процедила она и, коротко
размахнувшись, вонзила клинок в камень.
Сломавшись посередине, стилет вылетел из рук и застыл на черном
прямоугольнике коротким серебряным всполохом.
Глухо вскрикнув, Лирамель упала на каменную площадку. Боль,
разорвавшая изнутри грудь, была настолько чудовищной, что опаленное
солнцем ясное небо заволокло серым туманом. Дыхание вновь перебило,
и, пытаясь вдохнуть, она беспомощно открывала рот, понимая: еще
мгновенье, и последние ниточки сознания соскользнут во тьму.
Кусая в кровь губы, Лирамель нащупала витую рукоять и попыталась
обнажить меч, но не смогла даже выдвинуть его из ножен.
-Рука потомка Тара бессильна против клятвы отречения! – в шепоте
зазвучало ликование. – Я буду пожирать тебя вечно, дочь Лирдана!
Иди же ко мне, иди! Иди ко мне…
— Лия! — прозвучал над ней громкий голос. Теплый и сильный, он
звал ее из серого тумана наверх, к солнцу, к жизни…
«Я Лия, - беззвучно ответила она на зов, будто вернувшись на
много лет в прошлое. – Я – Лирамель!»
Наклонившись, Кристиан осторожно помог ей сесть. Серый туман
послушно отступал, унося с собой боль и ужас. Лирамель снова могла
дышать.
— Дари… — едва слышно позвала она, взглядом пытаясь найти
рыжеволосую княгиню.
Синяя тень на миг загородила солнце.
— Я здесь! Прости, не нужно было оставлять тебя.
Лирамель мотнула головой и, вытянув наконец меч, бросила его
поближе к тени. Враг все еще был здесь, совсем рядом.
— Возьми, Дари. Рассеки эту проклятую плиту! За двадцать веков
кровь Тара уже вымылась из твоих вен...
Порывисто наклонившись, Дарита подняла клинок и, прежде чем
Кристиан сумел остановить ее, с размаху ударила по черному
камню.
Раздался треск, и скала мелко задрожала. Жертвенник вспыхнул
сине-черным пламенем и в одно мгновение рассыпался на мелкие
осколки. Вскрикнув, Дарита упала и тут же откатилась в сторону.
Между четырьмя камнями, на которых стояла плита, появилась глубокая
трещина. Собрав последние силы, Лирамель поднялась на ноги. Вокруг
сгущалось нечто невидимое и страшное. Оно росло и расползалось,
наполняя воздух живой осязаемой тьмой.
Бросившись к Дарите, Кристиан выхватил из ножен копис и заслонил
ее. Лицо его побелело, а кончики волос замерцали синими искрами,
тут же наполнив застывший воздух запахом гари.