Подбоченившийся было Витёк побагровел. У обоза прыснули
девчонки.
— Недалече осталось, — тихо прошептал, повернувшись ко мне,
Горёха. — Здесь где-то неподалёку эти супостаты таиться должны.
Я, молча, кивнул, с завистью смотря вслед мужику. Вроде вместе
снег месим, а ему хоть бы хны. Ломится вперед, словно лось и похоже
ещё долго так пройти сможет! Поплёлся дальше и я, стараясь попасть
в натоптанные передо мной следы и тяжело опираясь на копьё.
Всё-таки хорошо, что я его в обозе, как Горёха советовал, не
оставил. Зачем, мол, оно тебе в лесу? Там топором орудовать
сподручнее. А эта палка только мешать будет. А вышло, по-моему. До
разбойников ещё добраться нужно, а как посох оно мне уже
сгодилось!
Подвернувшийся под ногу незаметный в снегу сучок, бросил меня
вперёд, лицом на затвердевший, начавший утрачивать свою белизну
наст. Забарахтался, мысленно матерясь, опёршись на древко копья,
приподнялся, с раздражением стряхивая с одежды колючие льдинки.
Тихо захихикавший Виктор, обернувшийся на звук моего падения,
настроения тоже не прибавил.
Проклятый реализм. В нормальной РПГешке фик ты, об какую кочку
запнёшься. Так их просто нету!
Хотел было вежливо послать Витька далеко и надолго, но тот вдруг
осёкся и, нервно сглотнув, попятился, выпучив по-рачьи глаза.
Почувствовав неладное, я начал разворачиваться, собираясь
проследить за взглядом своего недруга. Треск веток над головой,
отшатываюсь, машинально выставив перед собой копьё, и упавшая
сверху туша вновь вминает меня в сугроб. Яростное рычание и кто-то
начал исступлённо рвать на мне полушубок, попутно сдирая кожу.
Да что же это такое! Что же тут все повадились меня в сугробах
купать, да одежду почём зря портить!
— Ах, ты ж, тварь! — почему-то именно осознание того, что уже
второй полушубок вновь будет безнадёжно изодран, привело меня в
ярость. — Убъю!!!
Привычно закрывая левой рукой, горло и голову, нащупываю правой
сунутый за пояс нож и не глядя, бью. Визг и брызги горячей крови на
руке. Туша отвалилась в сторону, напоследок расцарапав мне бок.
Рывком поднимаюсь, яростно отплёвываясь и шипя от нарастающей в
боку боли.
— Живой? — сунулся ко мне Горёха и потянулся к моему поясу. —
Снимай полушубок. Посмотреть нужно. А то, как бы как с отродьем
намедни не вышло!
Я ошарашено кивнул, тупо разглядывая вытянувшееся на снегу
животное. Горёха ловко помог мне раздеться, задрал разодранную,
набухшую от крови рубаху.