Стагор вздохнул.
– Всевышний велел людям помогать друг другу, даже если
кто-то из его детей сделал что-то плохое. Так что отдыхай,
выздоравливай. Никто тебя не гонит.
– Я не сделала ничего плохого, – совсем неслышно
уронила она. – Не убила, не украла, не разрушила… я всего лишь
не желала подчиниться. Как оказалось, иногда это значит гораздо
больше, чем жизнь или смерть. Поэтому я сбежала. И поэтому меня
скоро начнут искать, чтобы вернуть и закончить то, чего не смогли
сделать раньше.
– Не надо, – неожиданно покачал головой Стагор. –
Я не хочу знать подробностей. Мне кажется, в тебе нет зла.
После чего поднялся с табурета и направился к выходу, больше
ничего не добавив.
«Кажется ему… надо же! – пренебрежительно фыркнул Марсо,
когда мужчина ушел. – На сына бы взглянул, провидец! Может,
тогда он и не был бы таким болваном!»
«Ты о чем?» – неуловимо нахмурилась Айра.
«Не бери в голову. Лучше попроси у него воды, когда вернется, и
ложись спать – во сне силы восстанавливаются быстрее. А я на всякий
случай покараулю».
* * *
Айре понадобилась неделя, чтобы выбраться из землянки – слабость
уходила довольно быстро. И каждое утро, открывая глаза, девушка с
радостью понимала, что справляется гораздо лучше, чем ожидала.
Конечно, она быстро уставала, подолгу спала, мало ела и
невероятно много пила. Но при этом чувствовала, как буквально
молодеет после каждого глотка, и поражалась смутно знакомому вкусу.
Ровно до тех пор, пока не догадалась – где-то среди этих ручьев
прячется природный источник, чьи воды незаметно просачиваются в
реку.
Стагор был неизменно вежлив со своей гостьей, осторожен в
расспросах и крайне терпелив. Он исправно охотился, рыбачил,
собирал лесные травы и каждый вечер подвешивал тугие пучки к
потолку.
Он не сгонял девушку с единственной крепкой постели, неизменно
устраивался на ночлег на крохотном топчане у входа, тогда как
второй, спешно сколоченный топчан стоял уже наверху и принадлежал
Гурту – рослому сыну лесника, которого деревенские за глупое
гыканье прозвали Тупым Гы.
Парень не жаловался и не просился внутрь. Кажется, ему было все
равно, где жить, что делать и с кем делиться нехитрыми
впечатлениями своей непонятной жизни. Порой он приносил из леса
дохлых змей, с гордостью укладывая их у ног отца. Иногда
обломанные, причудливым образом изогнутые ветки. Пару раз с криками
мчался через подлесок, неся в руках осиное гнездо. А однажды вручил
Айре красивый полевой цветок, за который получил от нее крайне
удивленный взгляд и искреннюю благодарность.