Ведь тогда, быть может, уцелел бы кто-нибудь еще?
Зацепившись за эту мысль, юноша едва не пропустил появление лера
Дербера, не заметил одобрительного взгляда и не увидел, как ревниво
меряются с ним некоторые соседи шириной груди. А очнулся от дум,
лишь когда прозвучала команда: «Бегом!» – и весь строй в
едином порыве сдвинулся с места.
Череда упражнений, заданных старым ветераном, заставила его
удивиться – ничего нелепее Вэйр в своей жизни еще не встречал. Все
эти прыжки, приседания, отжимания, подтягиваяния… он даже не устал!
Несколько недель на жарком солнце, когда ежедневно приходилось
волохать тяжеленное весло, сделали его руки крепче стали, заставили
спину бугриться мощными канатами мышц, закалили, выковали, так что
вся эта разминка показалась ему забавным способом потратить
куда-нибудь лишнее время.
Только растяжка, с которой остальные ученики справлялись без
особого труда, доставила ему некоторое неудобство. Правда, не тем,
что причинила боль – плевать на боль, он к ней привык, а тем, что
очень быстро в спине появились весьма неприятные ощущения. А когда
Вэйр осторожно выпрямился и повел занемевшими плечами, то с
отвращением убедился – рубаха была мокрая и липкая, причем совсем
не от пота.
– В чем дело? – тут же подошел лер Дербер, заметив,
что ученик прекратил упражнение. – Перетянул? Гибкости не
хватает?
– Не хватает, – согласился Вэйр, отметив, что старый
вояка был единственным, кто обращался к ученикам без этого
надоедливого и приторно-вежливого «лер».
– Ничего, к концу года сможешь сложиться пополам и даже не
пикнешь. Правда, придется потерпеть, но ты же не девчонка.
Справишься как-нибудь.
– Да я не боюсь боли, – вздохнул юноша. – Лер,
мне очень жаль, но я, кажется, испортил новую рубаху.
– Снимай! Живо! – сухо велел лер Дербер, и Вэйр
неохотно подчинился. – Повернись!
Он так же послушно повернулся и недовольно засопел, когда
учитель ошарашенно воззрился на его спину, где еще не успели зажить
следы побоев.
Вэйр знал, что выглядит безобразно, и понимал, что
исполосованная кожа еще не скоро покроется белесыми рубцами. Зег
бил хорошо, умело, срезал целые лоскуты и причинял неимоверную
боль. От его кнута на спине парня до сих пор бугрились целые слои
из шрамов: и постарее, и посвежее, которые от нагрузки
неожиданно вскрылись и заалели выступившими наружу мелкими
капельками крови.