Увидев хозяев дома, к ним поспешил
кругленький, похожий на колобок мужчина в синем комбинезоне и в
каске. В руке он держал рулетку, и на ходу засовывал карандаш за
ухо.
- День добрый! – постарался он
перекричать рев экскаватора. – Кто из вас господин Назаров? Я
Стаценко - прораб.
- Говори! – разрешил Патриарх,
опираясь на трость. Все-таки заказ на строительные работы делал он,
и смету согласовывал тоже.
- Значит, сегодня мы сколотим
опалубку и зальем фундамент. Но основные работы начнем через два
дня! Кирпич подвезут завтра. Делаем помещение три на четыре, все
верно?
- Да, правильно. План у тебя?
- Вот он. Все верно?
Прораб вытащил из кармашка свернутую
в гармошку бумагу и развернул ее. Патриарх вместе с ним склонились
над планом и пару минут что-то уточняли. Никита не стал дожидаться
деда и пошел домой собирать вещи. В коридоре ему встретилась Алена
и заулыбалась.
- Привет, красавица! Как
самочувствие? – спросил Никита, быстро окидывая взглядом ее ауру. А
ведь действительно лучше стало. Коричневая клякса стала меньше, но
самое главное – ее щупальца словно обрезало, и теперь в районе
левой груди пульсировала ярко-зеленое пятно. Это хорошо.
- Я сегодня крепко спала! – заявила
девушка. – Обычно раза три просыпаюсь за ночь. Трудно дышать
становится, паника накрывает. Спасибо вам, Никита Анатольевич!
- Пустяки! – махнул рукой Никита, не
обращая внимания на официальное обращение. Если считает, что так и
нужно – пусть. Обычная человеческая благодарность.
День прощания выдался
настоящим осенним, пасмурным и слезливым. Порывистый ветер рвал
остатки листвы на деревьях, нависающие над головами серые тучи
казались какими-то грязными и неухоженными, словно их извозили на
пыльном небесном чердаке. Редкие капли дождя срывались вниз,
грозясь пролиться полноценным ливнем. Молодого хозяина вышли
провожать все жители усадьбы, кутаясь в плащи и куртки. Никита
крепко обнял деда, потом пришла очередь старого Сашки, тетки Лизы и
Марии, которые расцеловали его, а потом пришла очередь Аленки.
Нисколько не смущаясь старшего Назарова, которому только и осталось
крякнуть от удивления и досады, обняла Никиту и громко
выпалила:
- Мама просила поцеловать тебя за
помощь! Она очень и очень благодарит тебя!
И приникла к его губам своими,
полными и сочными. Женщины встревоженно засмеялись, а Патриарх даже
покраснел от недопонимания. Его намеки девушка поняла неправильно;
на всеобщее обозрение выставлять чувства он ее не настраивал.