Я лежала под одеялом, слушала как
течет вода и думала, думала, думала. По словам Александера судьба
национального парка Кит-Санс была предрешена. События, мол,
вступили в заключительную стадию и кровавый ритуал разбудит огонь,
способный уничтожить и парк, и всех его посетителей.
Но время-то еще было! Возможно,
удалось бы найти выход из сложившегося положения. И для этого
следовало заниматься делом. Но Бобби выглядела не очень, да и
Кларк… Хочешь не хочешь, а общение с ними придется перенести на
понедельник.
Я немного поразмышляла о том, что
стоит им говорить, а что не стоит. Если честно, мне не хотелось
встречаться с отцом Эдуардо для корректировки памяти. И чтобы этого
избежать, следовало продумать линию поведения.
С отца Эдуардо мысли неожиданно
перескочили на Лизу Коффин. Да, с ней тоже стоило встретиться и
поговорить. Мне надоело ходить вокруг да около. А то, что Лиза
Коффин знала намного больше, чем рассказывала, превратилось в
секрет полишинеля. Да, с ней требовалось поговорить. И чем скорее,
тем лучше. Например, завтра…
И, распланировав предстоящий день, я
как-то успокоилась. Мысли о подмене и подменышах перестали
беспокоить меня, глаза закрылись, накатила приятная тяжесть. Краем
уха я слышала, как из ванной выбралась Бобби, немного побродила по
комнате, а затем рухнула на скрипнувшую кровать.
Но это осталось где-то побоку.
Ведь я уже спала.
«Многие любят говорить ни о чём, а
потом удивляются, что на важные дела не хватает времени». Из
дневника Рианы Хьюз
Я бежала по бесконечному темному
коридору.
Сердце гулко ухало в груди, легкие
болели, в боку кололо, а ноги налились свинцом. Не знаю сколько
времени я провела здесь, зажатая между стенами, полом и потолком.
Чем-то это место напоминало коридор больницы: те же гладкие
однотонные стены, то же ощущение стерильной чистоты, вызванное
запахами хлора и антисептика, та же светлая плитка под ногами,
такие же потолочные панели, среди которых попадались и редкие
светильники, дающие тусклый неяркий свет.
Света не хватало. Светильники за
моей спиной противно щелкали, вспыхивали, давая чуть больше света
чем надо, и гасли. Тьма следовала за мной. И гораздо хуже было то,
что следовало за мной, скрываясь во тьме.
Я бежала. Рот пересох. Не хватало
воздуха. Голова кружилась. Но я продолжала бежать, с трудом
передвигая отяжелевшие ноги. Коридор и не думал кончаться: ни
входа, ни выхода, ни дверей, ни окон – бесконечность прямой без
начала и конца.