прокурор Понтий Пилат», — подумал
Молчун.
Он всё никак не мог привыкнуть, что
летом тут темнеет очень поздно. И совсем ненадолго.
Они опять засиделись за полночь.
Хотя Молчун с трудом мог вспомнить, о чём они с Анжелой говорили.
Интересно, хороший это знак или плохой?
Скверная погода часто не давала даже
заметить эти «белые ночи». Вот и сейчас лишь на западе над заливом
небо было относительно чистым. Хотя и там вдалеке над горизонтом
нависали несколько крупных туч, но в просвете между ними виднелся
край багрового солнца, садящегося далеко в море. Со всех остальных
сторон стеной стояли тёмные облака.
Дождя ещё не было, хотя он вполне
мог пролиться этой ночью. Тут очень часто шли дожди. И лето было
прохладным — хотя зимой не случалось таких морозов, которые
выстуживали всё в глубине континента. Море забирало тепло, но оно
же его и отдавало. Физика. Это уже второе его лето на этой земле, и
оба были одинаково сырыми и стылыми.
Из окон седьмого этажа длинного дома
на Морской набережной открывался отличный вид. Дом был заселён едва
ли на четверть. Большинство подъездов стояли безлюдными. Здесь
находилась их летняя квартира.
Зимой, когда отапливать её
становилось тяжело и невыгодно, они переезжали в приземистый дом из
кирпича, стоявший дальше от побережья — на Наличной улице, где в
двух подъездах жили, кроме них, еще человек двадцать, включая отца
Анжелы. Он разрешал им жить в соседней с ним квартире с
ремонтом.
Свободных домов здесь хватало, хотя,
конечно, почти всё жильё находилось в ужасном состоянии. Но с тем,
что творилось по ту сторону Невы, которая огибала остров с севера и
юга, конечно, не сравнить. Многоэтажные дома и тут, на острове, не
знали капитального ремонта, но всё же сохранились лучше. Здесь хоть
как-то жильцы чинили крыши, просушивали подвалы, подмазывали
трещины. Но если здесь заходить в необитаемые дома было
простоопасно, то на материке − самоубийственно из-за риска
обрушения. И всё равно сталкеры туда ходили.
Поэтому отец и не был в восторге,
что они с Анжелой живут здесь. Но им хотелось хоть иногда
чувствовать свою независимость как семьи.
Над мокрыми проваленными крышами
кружились вороны, которые отсюда казались чёрными точками. На
берегу конкуренцию им составляли чайки, а над морем ворон и вовсе
не встретить. Но город принадлежал именно этим наглым чёрным
птицам. Их тут почти не убивали на еду, как на материке, вот они и
обнаглели.