Пока Молчун существовал сам по себе,
было проще. Теперь же все знают, что он служит у Михайлова. Поэтому
на восточную половину ему путь если не заказан, то осложнён. Может,
пустили бы, но только за плату.
Жаль. По Большому проспекту погулять
было бы милое дело, там мало населения и лавок, зато есть на что
посмотреть в плане архитектурных чудес. Но он разделён почти
пополам улицей с диковинным названием «18-19 линия». По левую
сторону земля магната Михайлова, по правую — его заклятого друга
Кауфмана. А на границе натуральный блокпост, колючая проволока и
дежурят «еноты» с автоматами и овчарками.
Мзду не возьмут, как с простого
мастерового, потому что это был бы скандал. Пропустят, но весь мозг
вынут, а может и обыщут. Совсем не подходящая атмосфера для
интимных прогулок.
Можно, конечно, пройтись и по
набережной Макарова. Но с Университетской набережной удобнее
наблюдать Исакий, там же рядом виднелся шпиль Адмиралтейства. В
хорошую погоду открывался красивый вид и на царский дворец Эрмитаж,
в котором в революцию расстреляли тогдашнего царя со всей семьёй.
Прямо там и убили.
Да, времена всегда были жестокие. И
до Войны тоже. Всё это были такие древние довоенные древности,
которые даже в голову не вмещались. Но Война была самым жестоким и
страшным из того, о чём он знал. Водоразделом, который изменил мир.
А всё, что было раньше, превратилось в эпоху легенд и сказок. В
которые верилось с трудом, несмотря на кучу книг, газет и другой
информации. Просто всё не укладывалось в мозгу.
«Интересно, как жили тогда люди? Во
что они верили? Каким представляли будущее? Что думали о том, как
будут жить их потомки в 2075 году? Наверное, считали, что мы
колонизируем Марс и будем летать по Вселенной на звездолётах». Он
вспомнил одну свою знакомую и вздохнул. Мир — ужасное место.
Итак, на этом пятачке, ограниченном
одетыми в камень проливами, существовало подобие государства. С
центральной властью, денежными отношениями и каким-никаким
порядком. Правда, порядок этот был такой, что не каждому
понравится. С долговым рабством, соперничеством двух кланов и таким
расслоением, при котором верхи жили как короли, а самые низы —
хуже, чем снаружи. Здесь проживало примерно двадцать-тридцать тысяч
человек, по нынешним временам это много. Правда, не все из них
считались полноправными людьми.