Село было «открыто» во время первой
экспедиции на Урал, когда ещё сибиряки из Подгорного шли в Ямантау,
надеясь найти там что-то важное, что может их всех спасти, да так и
не нашли. С тех пор при Богданове-старшем с селом существовал
радиообмен и эпизодическая торговля.
В Сибирскую Державу само Кузнецово
не входило. Место это захудалое, поскольку кругом только голая
безводная степь, и даже любивший экспансию Владимир Богданов не был
готов кормить всех обитателей бескрайних пространств — а недород и
неурожаи случались тут регулярно.
Да. Бывало, что о поселениях
узнавали — но принимать их, даже при том, что они были совсем не
против «аннексии», не спешили. А потом Богданов постарел, и Державе
вообще стало не до экспансии.
Никто даже не знал, сколько именно
тут жителей. То ли пятьсот, то ли вся тысяча. Нормальной реки или
леса поблизости не было, поэтому восполнить дефицит белка рыбой или
дичью можно было, только отправляясь в дальние походы.
Но даже в таком богом забытом углу
их ждёт нормальный ночлег. После того, конечно, когда они выбьют
оттуда незваных гостей.
То, что отставший от основных сил
огрызок могучей Орды получит за все дела своих собратьев по самое
не горюй — читалось на лицах бойцов отряда. Ожидание кровавой
расправы наполняло сердца сибиряков злой радостью. Так бывает даже
у самого доброго человека, если кто-то наступил ему на больную
мозоль, да не один раз. А поскольку почти все в Прокопе и Киселёвке
успели породниться за полвека, почти каждый имел личные счёты к
тем, кто называли себя «сахалинцы», хоть все и знали теперь, что к
острову Сахалин они отношения не имеют.
Пустырник далеко не всех желающих
взял в отряд, чтобы совсем не обескровить Заринск — так много было
добровольцев и среди тех, кто пришёл из Кузбасса, и среди коренных
заринцев. Но машин и топлива на всех не хватило бы.
Сашка знал, что отряд получил
хорошую помощь не только от нового руководства Державы в лице
Захара Богданова. Тот сразу, как только был выпущен из подвала, где
его держали «сахалинцы», сказал, что предоставит стихийно
возникшему освободительному движению всё, что потребуется. Это была
его благодарность не только за спасение жизни, но и за спасение
чести как правителя.
Но освободители были скромными и не
взяли ничего лишнего.
Демьянов — приёмный сын первого
главы города, служивший в городской милиции, привёл с собой человек
двадцать горожан, имевших опыт службы в созданных ещё при старом
правителе органах правопорядка.